Курдская народная сказка

АХМАД-ОХОТНИК

   Жил Ахмад-охотник со своей матерью. Каждый день ходил он на охоту; что удавалось подстрелить из дичи, то и приносил домой, тем и жили.
   Однажды пошел он на охоту, но долго ничего не попадалось ему на глаза. Наконец удалось ему подстрелить одного зверя. Освежевал он его, положил шкуру и тушу в сумку и пошел к дому. Beрнулся домой вечером, спросил у матери:
   — Почему у нас в доме темно? Зажги лампу, чтобы хоть видеть друг друга.
   — Сынок, у нас нет керосина, а купить не на что. Ты сегодня ничего не принес?
   — Да вот подстрелил зверя, шкура в сумке.
   Только вынула мать шкуру из сумки, в один миг в доме стало светло, будто несколько ламп зажгли.
   — Вай, сынок, какую дивную вещь ты принес.
   ― Видит бог ― и правда, шкура хороша. Теперь нам и керосин не нужен. Сегодня уж ладно, поужинаем одним хлебом. А завтра мне обязательно повезет, будет у нас хорошее жаркое.
   — Нет, сынок, завтра ты отнеси эту шкуру падишаху, он даст тебе золота, будет нам на что жить.
   — Нет, матушка, ты и не думай об этом, я никому не отдам такую чудесную шкуру.
   — Нет, сынок, ты должен отнести ее падишаху, она достойна лишь падишаха, ― не унимается мать.
   — Но я не хочу отдавать ее падишаху.
   Наутро она свернула шкуру, все-таки сунула ее в руки Ахмаду и отправила его во дворец падишаха. Ахмад поклонился падишаху в ноги и говорит ему:
   — Будь в здравии, падишах, я принес вещь, достойную тебя.
   Развернул он шкуру, и тут же все вокруг озарилось ярким светом.
   — Видит бог, это и впрямь хорошая вещь, ― говорит падишах. ― Везир, принеси горсть золота, отдай Ахмаду, и пусть он уходит.
   Везир вместо золота дал Ахмаду горсть ячменя. Вернулся Ахмад домой, мать спрашивает его:
   — Сынок, падишах дал тебе что-нибудь?
   — Матушка, зря не послушалась ты меня. И зачем только я отнес шкуру падишаху? Он велел своему везиру насыпать мне горсть золота, а везир дал мне лишь горсть ячменя.
   А везир все ходит вокруг шкуры и шепчет падишаху:
   — Падишах, шкура хороша, слов нет, но вот если бы твой дворец еще отделать слоновой костью, ты стал бы самым счастливым падишахом.
   — Верно ты говоришь, везир, ― согласился правитель.
   А тем временем Ахмад-охотник снова пошел на охоту. Дичь ему не попадалась, нашел он лишь птицу в гнезде. Поймал ее, но убивать не стал, потому что птица заговорила человеческим голосом:
   — Не убивай меня, я тебе еще пригожусь, добром отплачу.
   — Клянусь небом, землей и богом, я не убью тебя.
   Уронила она два пера, сказала Ахмаду:
   — Подними эти перья, отнеси домой и спрячь. А в тот день когда попадешь в беду, потри перья друг о друга, я прилечу и помогу тебе.
   Выпустил Ахмад птицу на волю, вернулся домой, спрятал перья в укромном месте.
   А везир все твердит падишаху:
   — Если бы твой дворец украсить слоновой костью, ты стал бы бессмертен.
   — Кто же сумеет принести столько слоновой кости, чтобы я смог украсить целый дворец?
   — Кто принес чудесную шкуру, тому под силу достать и слоновую кость.
   — Раз так, приведите ко мне охотника, который принес мне шкуру.
   Привели к падишаху Ахмада.
   — Будь в здравии, падишах, зачем я тебе понадобился?
   — Ахмад, ты должен принести мне слоновую кость, хочу отделать ею свой дворец. Не принесешь ― велю голову отрубить.
   Вернулся Ахмад грустный домой, говорит матери:
   — Матушка, видишь, что ты наделала, какую беду навлекла на меня. Падишах сказал, что отрубит мне голову.
   — За что? ― удивилась мать.
   — Он велел мне принести слоновую кость: хочу, мол, отделать дворец. Как ты принес чудесную шкуру, говорит, так достанешь и слоновую кость.
   Долго думал юноша, что ему делать, и вдруг вспомнил про перья:
   — О, я же поймал птицу, она дала мне свои перья, может, она мне что-нибудь посоветует.
   Взял он перья, потер их друг о друга. Раздался шум крыльев, и птица опустилась на колак.
   — Ахмад, что случилось? ― спросила она.
   — Велел мне падишах принести слоновую кость, хочет дворец отделывать. Не принесу ― казнит меня. Что делать, подскажи.
   — Не печалься, не такое уж это трудное дело. Скажи падишаху, пусть он даст тебе сорок верблюдов, побольше вина семилетней выдержки, сорок слуг, еды на сорок человек, и все за счет везира. Предупреди падишаха, что если он сам выдаст тебе все это, то ты не сможешь добыть ему слоновую кость. Пусть все оплатит везир. Когда получишь необходимое, пойдешь к горе, где водится слоны. Там есть небольшой корн (Корн ― хранилище для питьевой воды, выдолбленное из камня мягкой породы.), ты наполни его вином. В полдень придут на водопой слоны, напьются вместо воды вина, опьянеют, начнут буйствовать, убивать друг друга. Тогда пусть слуги выходят из своих укрытий и прикончат их. А потом пусть отвезут падишаху слоновьи бивни.
   Ахмад приходит к падишаху:
   — Будь в здравии, падишах, я принесу тебе слоновую кость, но мне нужны сорок верблюдов, и вино семилетней выдержки, сорок слуг, еда для всех. И все это должен оплатить везир; если в этом будет твоя даже самая незначительная доля, я ничего не смогу привезти.
   Падишах вызвал к себе везира и приказал ему:
   ― Приготовь все, что необходимо Ахмаду. Не будет готово, велю отрубить тебе голову.
   Везир прямо почернел, когда услышал такой приказ. Но делать нечего. Приготовил он все, что нужно. Ахмад отправился с караваном туда, куда указала птица. В нужном месте остановился. Пока слоны были и лесу, Ахмад велел слугам налить в корн вина. Слуги вылили вино и спрятались.
   В полдень жара начинает мучить слонов, н они подходят к роднику, принюхиваются и сначала отходят, не пьют. Но жажда донимает животных, они принимаются пить вино и пьянеют. Опьянев, кидаются друг на друга, разъярившись, убивают друг друга.
   Слуги прикончили оставшихся в живых, вырвали слоновьи бивни, навьючили их на сорок верблюдов, привезли падишаху.
   Отделал падишах дворец слоновой костью, подвесил к потолку светящуюся шкуру и успокоился. Но везир не унимается:
   — Падишах, дворец твои хорош и шкура хороша, а крыша в твоем дворце обыкновенная. Вот если б она была из птичьих перьев.
   — Кто же мне принесет столько перьев?
   — Кто принес тебе шкуру и слоновую кость, тот и перья достанет.
   Опять падишах призвал к себе Ахмада-охотпика и приказал ему принести птичьи перья.
   Вернулся Ахмад домой, потер друг о друга перья, появилась перед ним птица, спросила:
   — Ахмад, что случилось?
   — Падишах приказал раздобыть птичьи перья, чтобы сделать из них крышу дворца.
   — Это нетрудно, дорогой. Скажи падишаху, пусть везир даст восемьдесят верблюдов, восемьдесят слуг и на всех еды.
   Приходит Ахмад к падишаху, говорит ему:
   — Будь в здравии, падишах, пусть везир даст мне восемьдесят верблюдов, восемьдесят слуг, еду для всех, тогда я добуду тебе перья.
   Падишах вызвал к себе везира, велел ему приготовить все, что потребовал Ахмад. Везир снова почернел от злости, но приказ падишаха выполнил.
   Пошел Ахмад с караваном туда, куда указала ему птица. По ее зову слетелись все птицы, каждая из них бросила Ахмаду по два пера. Собрали слуги перья, навьючили восемьдесят верблюдов и вернулись.
   Говорит Ахмад падишаху:
   — Я выполнил твое желание, падишах.
   Обрадовался падишах. Покрыл крышу дворца птичьими перьями. А везир все крутится около падишаха, места себе не находит, все думает, как бы Ахмада со света сжить, ведь он совсем разорил его.
   — Падишах, ― говорит однажды везир, ― ты справедлив и богат. Все у тебя есть: богатый дворец, отделанный слоновой костью, покрытым крышей из птичьих перьев, чудесная шкура. Вот бы тебе еще взять в жены дочь Восточного падишаха. Тогда ты навек обессмертил бы свое имя.
   — А где живет Восточный падишах? И кто привезет мне его дочь?
   — Все тот же охотник.
   — Зовите ко мне Ахмада, ― требует падишах и велит ему привезти для него дочь Восточного падишаха.
   И снова Ахмад вернулся домой, достал перья птицы, потер их друг о друга. Прилетела птица, спрашивает его:
   — Что случилось?
   — Падишах приказал мне привезти ему дочь Восточного падишаха.
   — Я слышала о дочери Восточного падишаха, ― отвечала птица, ― но на этот раз ничем не могу помочь тебе.
   И птица улетела. Ахмад же пустился в путь. Вышел он за пределы владений падишаха. Шел, шел, встретил дэва-скорохода. На каждой ноге его по жернову. Пробежит мимо заяц, дэв мигом хватает его.
   — Вай, ну и чудо! ― удивился Ахмад.
   Отвечает ему дэв:
   — Разве это чудо? Чудо, что Ахмад принес падишаху слоновую кость и столько птичьих перьев.
   — Так Ахмад―это я.
   Обрадовался дэв:
   — Куда путь держишь?
   — Иду за дочерью Восточного падишаха.
   — Возьми меня, братом тебе буду, ― предложил дэв.
   — Хорошо, ― согласился Ахмад.
   Долго ли они шли, коротко ли, видят ― сидит человек на крепостной стене и на свирели играет, а вокруг хворост танцует.
   — Вот чудо, хворост танцует под музыку, ― удивился Ахмад.
   — Это еще не чудо, ― отозвался музыкант. ― Чудо, что Ахмад принес падишаху слоновую кость и птичьи перья.
   Когда он узнал, кто они и куда идут, попросился с ними. Уже втроем пошли дальше.
   Шли они, шли, видят ― человек спит: на одном ухе лежит, а другим укрылся, как одеялом.
   — Ну и чудо! ― удивился юноша.
   Длинноухий вскочил:
   — Чудо, что ты принес падишаху слоновую кость и птичьи перья. Будь мне старшим братом, а я тебе буду младшим и пойду с вами.
   Пошли дальше вчетвером. Шли они, шли, видят ― человек обвязывает неровной огромные, как Ахбаран (Ахбаран-Алагяз (Араган) ― горный массив в Армянской ССР, традиционное место кочевья курдов.), горы и переставляет их с места на место. И силач этот тоже стал побратимом Ахмада. Впятером идут дальше. Идут они, идут ― смотрят: стоит человек возле мельницы, рот у него открыт и мука сыплется ему прямо в рот. Он ест, а когда мельница на минуту останавливается, кричит:
   — Люди, от голода умираю!
   — Это что за чудо? Сам ест, а кричит, что от голода умирает.
   — Чудо не это, ― отзывается обжора, ― а то, что ты принес падишаху слоновую кость и птичьи перья. Я буду тебе братом и пойду с тобой.
   Шли они, шли, наконец добрались до города Восточного падишаха. У дворца падишаха был камень сватов; кто хотел свататься к его дочери, садился на этот камень. Сели названые братья на камень сватов и стали ждать. Пришли слуги падишаха, видят ― на камне сватов сразу несколько человек сидят. Доложили падишаху.
   ― Надо узнать, кто они такие. Пригласите-ка их ко мне, ― велел падишах.
   Пришли все шестеро.
   — Кто вы такие и зачем пришли сюда? ― спрашивает падишах.
   — Мы пришли сватать твою дочь для нашего брата Ахмада, ― отвечают побратимы.
   — Что ж, я не возражаю. Но сначала выполните все мои условия. Только тогда я отдам свою дочь.
   — Какие у тебя условия, говори.
   А длинноухий уже раньше слышал, как падишах совещался с везиром в другой комнате, и передал весь разговор товарищам.
   Везир сказал падишаху:
   — Сегодня ночью вели приготовить семь котлов халвы. Все семь котлов мы поставим перед ними, скажем им: «Съедите все семь котлов, мы отдадим вам девушку, не съедите ― нет для вас девушки».
   Ахмад согласился:
   ― Пусть будет так.
   Готовят семь котлов халвы, приносят, ставят перед побратимами. Падишах говорит:
   — Съедите все эти семь котлов халвы ― отдам вам дочь, не съедите ― нет для вас девушки.
   — Хорошо, ― ответил Ахмад.
   Великан с мельницы предупреждает:
   — Возьмите себе немного халвы, а не то никому ничего не достанется.
   Разом очистил он все семь котлов, поднял пустые котлы над головой и закричал:
   — Зовите падишаха, пусть готовит дочь в дорогу!
   — Нет, нет, ― говорит падишах, ― у меня есть еще одно условие.
   И опять советуется с везиром. А тот говорит:
   — Мы пошлем своего скорохода и кого-нибудь нз них в Багдад за гроздью винограда. Если их человек вернется раньше, отдадим девушку им, а если раньше виноград принесет наш человек, девушки им не видать.
   Длинноухий все слышал и передал это условие своим побратимам. Когда падишах позвал их к себе и сказал им о том, что от них требуется, Ахмад согласился.
   Вечером все улеглись спать, а падишах еще до рассвета отправил своего слугу в дорогу. Ахмад проснулся, толкнул в бок скорохода:
   — Вставай.
   — Подожди немного, высплюсь и пойду, ― ответил тот.
   Как ни расталкивал Ахмад скорохода, тот все не поднимается.
   — Умоляю тебя, вставай, слуга, наверное, уже вернулся, ― чуть ли не плачет Ахмад.
   Наконец скороход поднялся, видит ― слуга падишаха уже возвращается. В один миг скороход отвязал свои жернова, прибежал в Багдад, сорвал гроздь винограда и тут же оказался перед падишахом.
   — Вот, падишах, пожалуйста. Теперь собирай нашу невестку в дорогу.
   Видит падишах ― и второе условие выполнено, говорит побратимам:
   — У меня есть еще одно условие.
   — Хорошо, пусть будет еще одно, ― согласились они.
   Падишах опять спрашивает совета у везира, а тот и говорит:
   — Позовем завтра их в гости, приготовим плов, положим туда яд. Они поедят и умрут, иначе нам от них не избавиться.
   А длинноухий все слышал и пересказал друзьям. Наутро падишах пригласил побратимов во дворец:
   — Отведайте моего угощения, а завтра я соберу дочь в дорогу.
   Поставили перед гостями плов. Но музыкант вдруг говорит:
   — Братья, подождите, в нашем доме есть обычай: пока я не поиграю на свирели, никто не начинает есть.
   Стал он играть, а тарелки заплясали на столе, да и перемешались. Тарелки с ядом оказались перед падишахом и везиром, а их тарелки ― перед гостями.
   — Теперь можно и угощение попробовать, ― сказал музыкант, отложив свирель.
   Но падишах и везир бояться дотронуться до еды.
   — Теперь готовь нашу невестку в дорогу, ― настаивают братья.
   — Хорошо, ― отвечает падишах, ― завтра возьмете свою невестку. А сегодня можете помыться в бане.
   Привели их в баню и говорят:
   — Эту ночь проведете в бане, а завтра отправитесь в путь.
   А среди побратимов Ахмада был человек-ветер: подует направо ― становится холодно, снег идет, подует налево ― ветер стихает, становится тепло.
   Заперли за братьями дверь и так растопили печь, что в бане дышать нечем. А везир с падишахом радуются:
   — Ну вот, наконец-то они задохнутся в бане, иначе нам от этих проходимцев не избавиться.
   Но когда братьям стало душно в бане, побратим-ветер подул направо ― такая метель поднялась, так холодно стало вокруг, что пришлось искать, чем бы укрыться. Утром слуга сообщает падишаху:
   — Падишах, вставай, перед баней полно снега.
   Подошел падишах к бане, войти не может. А братья целехоньки выходят из бани, говорят падишаху:
   — Собирай дочь в дорогу.
   — У меня еще есть одно условие, ― не унимается падишах.
   Но видят братья, что падишах их все время обманывает. Силач снял с пояса свою веревку и подходит к падишаху, чтобы связать его.
   — Везир, собери в дорогу мою дочь, пусть увозят, ― испугался падишах.
   На обратном пути побратимы Ахмада простились с ним. Ахмад же благополучно добрался до города. Но дочь Восточного падишаха не пускает Ахмада в город и советует:
   — Ты раскинь шатер здесь, отдохнем.
   Ахмад согласился и вздохнул. Спрашивает его девушка:
   — Почему ты вздыхаешь?
   — Ведь ты не моя, я привез тебя для падишаха, ― с грустью отвечает юноша.
   — Ну, ничего, ты раскинь шатер. Я знаю ― падишах с везиром сами приедут, когда узнают о нас. Я сама поговорю с ними.
   Велит она слугам:
   — Сообщите падишаху, что Ахмад приехал и привез дочь Восточного падишаха.
   Падишах с везиром, узнав об этом, направились к шатру. Вышла девушка им навстречу, дунула на них, и один из них превратился в борзую, а другой ― в лисицу. Собака погналась за лисицей, и они исчезли из виду.
   А девушка взяла за руку Ахмада, привела во дворец и усадила на трон падишаха. Так Ахмад стал падишахом и сыграл свою свадьбу. Семь дней и семь ночей длилась она. Они достигли своих желаний, а вы достигнете своих.