Алтан Шагай

ПЕСНЬ ДВАДЦАТАЯ,

повествующая о схватке Албат Мэргэна с Рыжим Мангатхаем

Он ехал, ехал по горам и скалам
и въехал в незнакомую долину,
в долине был шалаш из камыша,
а там сидела баба-мангатхайка
с белесым клювом над провалом рта.
Она Албат Мэргэна накормила
мясным отваром и вареным мясом,
и он поехал от ее крыльца
след в след - тропою дяди и отца.

Поехал на восток Албат Мэргэн,
по вехам на дороге он достиг
огромной и неведомой долины,
где посреди ее стоял дворец,
высокой крышей небо подпирая.
Албат Мэргэн хозяина позвал -
навстречу вышел Рыжий Мангатхай,
на лоб надвинув рыжий малахай.

"Ты, падкий до чужого ненаеда,
ты, гадкий, вор, грабитель, отвечай мне,
не прекратишь ли пакости свои!" -
вскричал Албат Мэргэн. И что есть силы
пощечину отвесил Мангатхаю -
и встали дыбом волосы того,
и высыпались зубы у того.

"Ах ты, щенок! - воскликнул Мангатхай. -
Ах ты, щенок, что пробует кусаться!"
Он стукнул по скуле Албат Мэргэна -
как будто камнем в камень, звук раздался,
как будто лист железа громыхнул.
Албат Мэргэн стоит, не шелохнется,
стоит пред Мангатхаем, как скала.
Он принял вызов вражеский на схватку
и сел в седло, и горячил коня,
противника перед собой гоня.

В одной долине речка протекала -
струилась светло-желтою волной,
в другой долине речка протекала -
струилась светло-синею волной.
"Вот скоро кровь твоя по этим рекам
струиться будет!" - крикнул Мангатхаи.
"А не твоя ль?" - спросил Албат Мэргэн,
бодря коня пожатием колен.

В долине третьей кости скакуна
на глине красной мертвенно белели.
Албан Мэргэн лопаточную кость
примерил к своему коню и понял,
какие кони здесь сшибались грудью,
какие здесь боролись исполины:
лопаточная кость его коня
была длиннее той на пол-аршина.
Он тихо кость на землю опустил,
но сердце перед битвой укрепил.

В четвертой же долине он увидел
на мертвой и истоптанной земле
богатыря неведомого кости.
Берцовую он поднял кость с земли,
к себе примерил и легко представил,
какие здесь боролись великаны:
какие здесь погибли исполины,
берцовая Албат Мэргэна кость
была длиннее той на пол-ладони.
Он тихо кость на землю опустил,
но душу перед схваткой укрепил.

На землю, где зимой ничуть не скользко,
на землю, где ничуть не грязно летом,
они ступили. У пяти деревьев,
что стерлись от бесчисленных поводьев,
коня единственного привязали.
Затем кисеты вынули, набили
курительные трубки табаком
и повели перед сраженьем речь,
решив сперва тягаться силой плеч.

И подобрав подолы у халатов,
и закатав повыше рукава,
подкрадываться начали друг к другу.
Но тут собачьим боковым приемом
Албат Мэргзн повергнул Мангатхая.
На землю повалил и, изловчившись,
все семьдесят голов его коварных
одним движеньем мощным оборвал.
А рыжую, что Мангатхай хранил
всех прочих пуще, надвое разбил.

И вдруг из круглой рыжей головы
сундук железный выпал, из него
сундук бумажный выпал. Наш герой
сундук бумажный распорол - и видит,
что в нем сидят тринадцать перепелок.
Он десять придушил, а три оставил,
в карман на всякий случай их сложил.
И снова к Мангатхаю подступил.

"Взгляни-ка, Мангатхай, что я нашел!
Взгляни-ка, что за птицы! Красота!" -
сказал Албат Мэргэн и показал
тех рыжих перепелок Мангатхаю.
"Оставь! Оставь! - взмолился Мангатхай. -
их человек не должен даже трогать,
а женщина и видеть не должна.
Без них помру я, Неба младший сын!
Пусти их в небо, Неба младший сын!"

"Возьми себе ты этих перепелок,
людьми не виданных, возьми себе!" -
сказал Албат Мэргэн и протянул
их Мангатхаю. Тот хотел схватить,
но дальновидный наш Албат Мэргэн
птиц раздавил в ладонях мускулистых.
И рухнул наземь Рыжий Мангатхай,
и скорчился в последнем издыханье.
И так подох грабитель и злодей.
Албат Мэргэн те голые деревья срубил,
скатил с горы и запалил.
И сжег дотла останки Мангатхая,
а ядовитый пепел среди гор
развеял весь и затоптал костер.