Польская народная сказка

О ЯНАСИКЕ

   Шел один школяр домой на каникулы.
   Вошел он в густой лес, и застала его там ночь.
   Заблудился он в лесу, не знает, в какую сторону податься. Залез на дерево поглядеть, где тому лесу конец. Высмотрел, где лес кончается, а там неподалеку и хату приметил.
   Бросил он шапку в ту сторону, чтобы знать, куда идти, слез с дерева и добрался до той хаты. Видит — в хате окошко светится, он и зашел. А в хате старая баба сидит. Спросила она школяра:
   — Ты зачем сюда пришел?
   — Пусти переночевать.
   — Негде тебе тут спать. Мои старшие сестры вернутся — убьют тебя.
   Ответил школяр:
   — А, пусть делают, что хотят. Никуда я отсюда не уйду.
   — Ну, коли так, садись ужинать.
   Поужинали они, и спрятала его баба на печке, корытом прикрыла.
   Вдруг шум раздался, явилась старуха вдвое древнее первой, повела носом и говорит:
   — Ф-фу, чем это воняет? А ну, вылезай, Янасик.
   Пришлось ему вылезти.
   — Садись ужинать.
   Поужинали они, тут она и говорит:
   — Ладно, сжалюсь я над тобой. Но сейчас придет самая старшая наша сестра, она-то уж тебя непременно убьет. Так что уходи-ка ты подобру-поздорову.
   А он отвечает:
   — Никуда я отсюда не пойду.
   И опять под корыто спрятался. Пришла самая старшая сестра, третья, потянула носом, говорит:
   — Ф-фу, человечьим духом пахнет! Выходи, Янасик!
   Вышел он.
   — Садись ужинать.
   Поужинали они, и лег Янасик спать. Делает вид, что спит, а сам слушает, о чем ведьмы судачат.
   А ведьмы судят да рядят, как с ним быть. Наконец сговорились: положим ему на пупок горячий уголь. Ежели он не проснется, значит, крепкий мужик из него выйдет.
   Положили ему уголь на пупок — он лежит, терпит, вытерпел, пока уголь не остыл. Тогда одна ведьма сказала:
   — Я ему секиру дам. Обопрется он на нее — за три мили прыгнет.
   Вторая говорит:
   — Я ему рубашку сошью. От этого у него силы вдвое прибавится.
   Третья говорит:
   — А я пояс дам. От этого у него еще вдвое силы прибудет.
   Та, что рубашку ему подарить задумала, ушла коноплю сажать, а к утру у ней рубашка готова была.
   Проснулся Янасик, дали они ему рубашку, пояс и секиру и сказали такие слова:
   — Не быть тебе ксендзом, а быть лихим разбойником. Вот тебе секира, обопрешься на нее — разом на три мили перескочишь, а в бою она тебе верная защитница. От рубашки и пояса придет к тебе сила безмерная. А чтобы стать тебе разбойником над разбойниками, ступай и ограбь родного отца.
   Спрятал Янасик ведьминские подарки в сумку, в школярском платье домой пришел, сидит дома, никуда не ходит, кручинится. А тут отец его родной на ярмарку собирается, волов запрягает, деньги с собой берет — сто пятьдесят ренских. Говорят Янасик:
   — Отец, не езди на ярмарку. Ограбят тебя по пути.
   Ответил отец:
   — Меня не ограбишь. Я не то что ты, слуга божий, не от мира сего.
   Уехал отец.
   А Янасик на другой день вышел из дому, надел рубашку, подпоясался, оперся на секиру и в два прыжка, отца догнал. Заступил ему дорогу и спрашивает:
   — Куда едешь, человече?
   — На ярмарку.
   — Отдавай деньги.
   Вынул старик деньги, все сто пятьдесят, отдал.
   — Все отдал?
   — Все. Даже на обратную дорогу нет.
   — На, возьми себе ренский на обратный путь и езжай домой.
   Повернул отец домой.
   А Янасик на секире одним махом дома оказался. Приезжает отец на другой день, рассказывает, что с ним приключилось, плачет:
   — Разбойник мне дорогу заступил, все деньги отнял, оставил только один ренский на дорогу. Чистую правду ты, сынок, мне говорил, когда ехать не советовал.
   — Говорено тебе было — не езди. А что, узнал ли ты разбойника?
   — Да я таких и не видывал! Детина ростом под небо, рубаха на нем конопляная, поясом перетянута, а в руках огромная секира.
   Сходил Янасик на поле, где у него все это было припрятано, оделся и в дом вернулся.
   — Узнаешь, отец, разбойника?
   Перекрестился отец, а Янасик отдал ему деньги и говорит;
   — Бывай здоров, родной отец. Не буду я ксендзом, буду разбойником.
   И ушел из отчего дома.
   Собрал Янасик двенадцать разбойников и сделался у них главным. Он не всякого к себе брал — принимал только тех, кто какое-нибудь искусство покажет. Один подпрыгивал до верхушек елей и саблей их сносил, другой одним выстрелом сосны перешибал, третий дубы вырывал из земли, как тростинки, четвертый в кулаке камни дробил. Остальные не хуже были. Увел их Янасик на Ораву, к городу Липтову, поселились они там в лесу. Никому от них проходу не было.
   Шел раз мужик на ярмарку волов покупать. Янасик его и спрашивает:
   — Много ли денег несешь?
   — Триста ренских.
   — На, возьми еще четыреста, купи волов на все деньги. Обратно поедешь, покажешь мне, каких волов купил.
   Пришел мужик на ярмарку, а там и волов столько нет, чтобы купить их на все деньги. Он купил всех, какие были, и повел домой.
   Встретил его Янасик по пути, спрашивает:
   — Ну, много купил?
   — Нет. Там их было всего на сто ренских. Возьми свои деньги назад.
   Не взял Янасик денег, велел мужику домой ехать.
   Пошла одна баба на ярмарку. Он ее спрашивает:
   — Куда идешь?
   — На ярмарку.
   — Чего купить хочешь?
   — Да сапоги. Только не знаю, денег хватит ли.
   — Вот тебе пять ренских, купи самые лучшие.
   Пришла баба на ярмарку, да денег ей жалко стало. Не купила сапоги, идет домой с пустыми руками. Встречает ее Янасик.
   — Ну, купила сапоги?
   — Нет, не купила.
   — А чего?
   — Денег жалко стало.
   Он взял и отрубил ей обе ноги по колено.
   — Не жадничай. Деньги не твои были, сказано тебе было: покупай, — значит, надо было покупать.
   Ходил Янасик по всей Оравской земле, у богатых отнимал, бедным раздавал. Узнал он, что на Сонге живет один богатый пан, послал, к нему гонца, велел, чтобы стол накрыли для него и двенадцати товарищей. Гонец передал, пан кивнул, а сам согнал к усадьбе самых сильных мужиков и самых метких стрелков. Янасик приходит, а они все против него выставлены. Схватил он кобылу за ногу, как крутанет! — половину посшибал. Сел в бричку и сквозь дом панский проехал — все разнес. Забрал много денег.
   Случилось раз, что один король другому войну объявил. А чья победа — двое рыцарей в поединке решить должны. Один из тех королей и послал за Янасиком, Пришла солдаты, коня ему привели, спрашивают:
   — Где тут Янасик живет?
   А он вырвал бук с корнем и показывает!
   — Вон там.
   Догадались они, что это и есть сам Янасик. Начали его просить, чтобы он на поединок вышел, коня ему подводят. Он им отвечает:
   — Да я быстрей вас, конных, на месте буду.
   Поехали они обратно, а он еще три дня дома был. Потом оперся на секиру и раньше их на место явился. Хотели ему грудь прикрыть бляхами, саблю давали, коня подвели крепкого, сильного. Но он ничего не взял, вышел на бой со своей секирой. Все королевское войско и сам король позади собрались.
   Выехал вражеский рыцарь на коне, весь в железо закован, оружия при нем какого только нет. Навел он на Янасика пистолет, саблей замахнулся, а Янасик схватил коня за ногу, дернул — нога у него в руке осталась.
   Хотел король его при себе оставить, да Янасик не согласился, оперся на свою секиру — только его и видели.
   Пришел он в Липтов, а там у него жилье было и зазноба его жила. Начала она его выспрашивать, в чем же у него сила? Он признался ей, что в поясе да в рубахе.
   Был жаркий день, шел он без рубахи да без пояса, а секиру дома оставил. Липтовяне его подстерегли, кинули горох под ноги, он поскользнулся на горохе-то и упал. Тут на него, на слабого, набросились и связали. Пояс да рубаху дома у него взяли. Секира к нему через восемь дверей прорубилась, в девятой застряла.
   Так поймали Янасика. Виселицу поставили и повели его на казнь. От короля прискакал вестовой с приказом, чтобы казнь отменили. Но он не захотел слезть.
   — Вы, — говорит, — честь мою отобрали, так возьмите и жизнь.
   Перед казнью он фунт табаку искурил. Так и повесили его с трубкой в зубах, сгубили Янасика.