Украинская народная сказка

ОВСЯНАЯ ГОРА

   Жил-был один богач, детей у него не было; как стал он бога молить — вот и послал ему бог мальчика. Поехал он раз в лес и пошел собирать хворост, а дитя как начало лезть и отползло далеко, и нельзя его было никак найти.
   Проходил на ту пору по лесу лесник да и набрел на ребенка. Забрал он его с собою домой, отдал жене. Приняли они ребеночка, спрятали за печью, чтоб никто его не видел и не отобрал бы у них. И взялись они его растить, и так хорошо они кормят его, поят, что вырос из него большой да крепкий парубок. Вот уже ему двадцать лет. Берет его раз лесник с собою в лес. Приехали в лес, велит он ему собирать хворост, а тот как ухватится за какой-нибудь бук, да так и тащит его за собой и кладет на дроги, а старик и говорит:
   — Так мне не надо, я тебе велю хворост собирать.
   А тот говорит старику-отцу, чтоб взобрался на бук, которому десять лет, и наказывает ему:
   — Пригни-ка его к земле!
   Тот взобрался, гнет его, гнет, никак пригнуть не может, только малость нагнул.
   — Вот видишь, надо было меня учить, когда было мне десять лет.
   Потом велит ему взобраться на бук, которому двадцать лет, и пригнуть к земле, но такого и совсем не пригнешь.
   Тогда тот ему говорит:
   — Вот видишь, теперь уже напрасно меня учить, поздно уже.
   Воротились домой. Собирается парубок в дорогу. Напекли ему хлеба, дали денег, и просит он сковать ему железную палицу. Пошел отец к кузнецам, сковали ему палицу. Он взял ее в руки и бросил. Пошел старик опять к кузнецам. Сковали ему палицу побольше. Он берет ее в руки — самое в пору.
   Пошел он. Идет, идет и идет. Подошел к Дунаю-реке и видит — три панны купаются; спрятался он в кусты, притаился да и украл у средней платье и крылья. Вот выкупались они, стали одеваться, а у средней и нет платья. Как начала она его просить и упрашивать, отдал он ей платье, а крылья, — говорит, — отдам, если ко мне пойдешь. И — домой воротился.
   Приходит домой, а та за ним прилетела. Он взял и женился на ней. Стала она его просить, чтобы отдал ей крылья.
   — Не дам, а то улетишь!
   — Не бойся, — говорит, — я только по хате полетаю.
   Вот взял он и отдал ей. Как начала она по хате летать, как начала летать, так радуется. А потом как ударится в среднее окно и вылетела, только молвить успела:
   — Если хочешь, чтоб я твоей женою была, то ищи меня на Овсяной горе. Делай теперь, что хочешь.
   Вышел он опять в путь-дорогу. Идет, идет, идет, идет и забрел в такие леса, в такие темные, дремучие, дожди идут, весь измок; видит — что-то светится; идет, идет — нашел в лесу домик, а в том домике лампа горит. Входит он в домик, а там пустынник один. Испугался его пустынник, что вошел он с такою палицей, и спрашивает:
   — Ты что за человек?
   Он отвечает:
   — Я такой же человек, как и вы. А не слыхали ли вы где про Овсяную гору?
   — Погоди до утра, до завтра.
   Настало утро, он свистнул, и сбежались все звери к нему, к пустыннику, а он их спрашивает:
   — А не слыхали ли вы где про Овсяную гору?
   Отвечают все звери:
   — Мы о такой нигде не слыхивали.
   Дает ему пустынник записку;
   — Вот, — говорит, — возьми записку, живет в тридцати милях от меня в пещере брат мой — пустынник, он тебе об Овсяной горе расскажет, он, небось, знает.
   Поклонился старику и пошел. Идет, идет, идет, идет, глядь — домик стоит такой маленький; входит он в домик, а там лампа горит, пустынник книжку читает и говорит:
   — Уже тридцать лет, как живу я тут, а ни разу еще человека не видел, тебя первого вижу… Чего ты пришел сюда? — спрашивает его пустынник.
   Тот говорит:
   — Не слыхали ли вы про Овсяную гору?
   — Я не слыхал, — отвечает, — а вот подожди до утра, до завтра. Завтра тебе скажу.
   Пришло утро, он свистнул — сбежались к нему все звери, спрашивает он их:
   — Не слыхали ли вы где про Овсяную гору?
   Отвечают звери:
   — Нет, мы нигде о такой не слыхали.
   Говорит ему пустынник:
   — На тебе записку, живет в тридцати милях от меня старший мой брат, вот это к нему и записочка.
   Тот взял, поклонился и пошел. И как начал идти, как начал идти, прошел тридцать миль, идет и подошел наконец к большой пещере в лесу: горит там огонь, входит он туда, видит — стоит на коленях пустынник и молится — стоит будто вкопанный, даже и глазом на него не глянул, когда вошел он, и молвит ему между молитвою:
   — Утром с тобой побеседую.
   На другое утро он свистнул, и сбежались всякие звери, какие только есть на свете; спрашивает он у зверей:
   — Не слыхали ли вы про Овсяную гору?
   Отвечают звери, что нет; а идет один волк позади, подошел и говорит:
   — Никто не скажет о том, вот, может, лев, что сзади идет, скажет.
   Подходит к нему лев, спрашивает у него пустынник:
   — Не слыхал ли ты где про Овсяную гору?
   — Слыхал, я недавно оттуда.
   Говорит тогда льву пустынник:
   — Ну так вот, возьми отведи этого человека к Овсяной горе.
   И говорит человеку пустынник:
   — Когда лев тебя спросит, видишь ли ты Овсяную гору, ты скажи, что не вижу, пока не принесет он тебя к ней поближе.
   Сел он на льва и едет на нем туда. Летит лев, летит и все спрашивает:
   — Что, видишь уже?
   А потом как рассердится, как сбросит его в большое провалье, в глубокое подземелье и говорит:
   — Вот тут тебе и конец!
   Тот поднялся, кругом всюду темно, и там скала, и тут скала, нашел потом свою палицу, все ею шарит, все ямки копает, лезет и лезет, и выбрался наконец наверх. Как вылез, пошел дальше, идет и идет, вдруг слышит — что-то шумит-гудит. Подходит ближе, глядь, а то мельница мелет; только он к ней подошел, а мельница и остановилась.
   Выбегает мельник, кричит на него, зачем он ему мельницу остановил, а потом бить его начинает, а тот как ударит его своей палицей, и враз мельник ему покорился, начал его просить, чтобы пустил ему мельницу. Тот ему говорит:
   — Коль приведешь меня к принцессе, то пущу мельницу.
   — Хорошо, — говорит, — приведу; тут для нее мука мелется и в бочку, ссыпается, слуга уже две бочки для нее забрал, еще за одной приедет, а ты залезь в бочку, я тебя там запечатаю; а скажет слуга, что тяжело, я скажу, что мука, мол, подмокла.
   Сказано-сделано. Пришел слуга, удивляется, что мука такая тяжелая, но понес.
   А когда там бочки открыли, схватили его за шею и говорят:
   — А, вот где ты! — и повели его в большой дворец, где было комнат великое множество, и не велели ему входить только туда, где двери лыком завязаны, а потом пошли прогуляться. Ходит он себе, всем любуется и дивуется, а потом говорит:
   — А ну, взгляну-ка я туда, где лыком двери завязаны.
   Развязал, отворил, а там еще вторые двери, отворил он вторые, а там еще и третьи; отворил он и третьи — сидит там черный такой и ему говорит:
   — О-о! Как долго я тебя дожидался! Дай мне ломоть хлеба и кварту воды.
   — Я дам тебе буханец хлеба и кварту воды.
   Дал ему; тот наелся, напился; поднялся и полетел. Схватил его принцессу и полетел. А те двое вернулись и стали его бранить:
   — Вот видишь, что ты наделал! Зачем тебе было туда ходить?
   Наутро собрался он и пошел, и думает: «Найду ли я ее или нет?»
   Идет и идет; приходит в одно село, а там жила вдова, и был у нее табун лошадей. Просится он к ней переночевать, она его приняла, а потом спрашивает:
   — Не наймешься ль ко мне пасти табун лошадей?
   — Что ж, — говорит, — наймусь.
   Нанялся на три дня пасти лошадей.
   — За это я дам тебе такого коня, какого сам выберешь.
   Он взялся, согнал лошадей, а она вынесла ему хлеб и сыр. А была там маленькая девочка, подбежала она к нему и говорит:
   — Ты смотри, этот хлеб не ешь, в нем такие чары, что ты сразу помрешь.
   Приходит он к реке, выбросил хлеб, и вмиг что-то собралось и весь хлеб растащило. «Вот так и со мной было бы».
   Вот он уже коней не пасет, а все бьет их, бьет своей палицей и гонит в восьмом часу домой, а она ему велела пригнать только к десяти. Входит он во двор; она наложила ему три миски еды, а девочка подбежала к нему и говорит:
   — Смотри, из этих двух мисок не ешь, а ешь только из той, из которой я зачерпну.
   Он поел из той миски, а к тем двум и не прикоснулся.
   — Отчего ты не ешь из этих двух мисок?
   — Да я, — говорит, — сыт.
   — Ну, так гони лошадей, а я за тобой тут уберу. — И дает ему опять хлеба и сыр. Выбегает девочка:
   — Смотри не ешь их, в них чары, а то сразу помрешь!
   Погнал он лошадей, начал их палицей бить-колотить и домой гонит, лошадям животы подвело, такие голодные. Так пас он их и третий день, уже выпас, пригнал и просит с ним расплатиться.
   А она ему говорит:
   — У меня всего пять конюшен. Ступай — выбирай.
   Ведет его в первую конюшню, а там все черные, как галки.
   — Тут для меня коня нету.
   Зашел во вторую — одни только сивые.
   — И тут нет моего коня.
   В третьей конюшне — одни только рыжие.
   — И тут, — говорит, — нету.
   В пятой — одни только белые, как упыри.
   — И тут нет моего коня. Должна быть где-то еще шестая конюшня.
   — Нету, — говорит.
   — А это что за двери?
   — Тут ничего нету.
   Смотрит, а там конь стоит.
   — Вот это будет мой!
   — Зачем тебе его брать, он всем лошадям отец, всех лошадей пастись учит.
   А он вывел коня, сел на него, поехал. Тот конек и просит его:
   — Мне жалко с матерью разлучаться, пусти меня попастись маленько!
   — А вернешься ли?
   — Вернусь.
   Пустил он его, сам сел, а конек побежал, попасся себе и к нему вскоре возвращается. Едет он, едет, а конек опять просит его:
   — Пусти меня, пусти. Как попасусь еще маленько, то стану сильней.
   Пустил он его. Попасся конек и вскоре к нему прибегает. Приезжают к высоким, высоким скалам. Подъезжают к скале, а там и принцесса на скале сидит, а черный над нею.
   И говорит он своему коню:
   — Ты постой здесь, а я что-то сделаю.
   Взобрался он на скалу, кинул в черного свою палицу, тот враз и пропал.