Татарская народная сказка

ГОЛЫЙ ВОЛК

   Серый Волк долго рыскал, и там был и тут, но ничего съестного не нашёл. Так он брёл, пока не вышел, наконец, на одного доброго жеребца, пасущегося на лугу. Волк сказал:
   — Слушай, лошадь, я съем тебя, у меня три дня во рту ничего не было.
   Жеребец не растерялся:
   — Съешь так съешь, но у меня есть одна просьба, будь добр, исполни её.
   Волк заинтересовался:
   — Что за просьба, давай выкладывай, послушаем.
   Жеребец говорит:
   — У меня на кончике хвоста есть золотой волосок, пожалуйста, выдерни его, затем и съешь меня.
   Волк осторожно к хвосту подобрался и ухватился было за кончик его, чтобы тот волосок выдернуть прилежно, да Жеребец как лягнёт обеими ногами, так Волк отлетел кувырком. Жеребец ждать не стал, ускакал в сторону деревни.
   Долго без памяти Волк пролежал, а когда очнулся, завыл от боли и досады: «У-у... у... остался голодным... Где ты видел у лошади золотой волос на хвосте!» И потихоньку к речке поплёлся. Увидел там одного огромного Быка с острыми рогами. Волк обрадовался и так говорит:
   — Хорошая ты скотина и жирная к тому же, хорошо, что встретилась: съем я тебя.
   А Бык не смутился:
   — Ладно, Волк, съешь так съешь, я не против. Только вот убери с моего уха золотые часы в сторону: не пропадать же добру. Потом и съешь.
   Волк согласился. Начал подбираться к уху быка, чтобы снять золотые часы, но тот примерился к рёбрам Волка, зацепил его рогами и через себя аж перекинул да убежал, махая хвостом.
   Когда Волк пришёл в себя, взвыл от злости: «У-у... у... голодный остался... Где видел на ухе быка золотые часы?» Затем он заковылял в деревню. А деревня уже спала. Волк подкрался к крайнему дому и забрался в сарай. Была там одна Коза. Волк ей сказал:
   — Козочка, сестричка, я тебя съем.
   Коза потрясла своей бородой, подумав малость, сказала:
   — Дядя Волк, съешь так уж съешь, я не могу тебе перечить: знаешь ведь — я скотина смирная. Но прежде чем ты меня съешь, я хочу выполнить одно дело.
   Волк сердито:
   — Что ещё за дело? — повысил голос на Козу.
   Затряслась Коза, заблеяла:
   — В нашей деревне умер мэ-э-э... Муэ-э-э-дзин (Муэдзин — священнослужитель, оглашающий время молитвы.). Теперь я за него осталась. Можно я быстренько поднимусь на крышу и прочту в последний раз всей деревне азан (Азан — призыв к молитве.). Потом и съешь, мэ-э-э,.. мэ-э-эня.
   Волк не стал возражать. Коза поднялась на крышу и стала кричать оттуда во весь голос: «Мул-ла-га-ли... Мул-ла-га-ли...» Её хозяина так прозывали. Он из дому вышел, взял вилы и гнал Волка до самого леса.
   Волк долго мотался по лесу, не зная, что делать, и вышел опять на речку к мельнице. А там никого, окромя хитрой Лисы, не было. Волк ей сказал:
   — Здравствуй, подруга. Хорошо, что ты мне встретилась. Три дня я хожу, не емши ничего. Готов съесть всё, что в лапы попадётся. Хотя и живём мы с тобой в одном лесу, я всё равно сегодня съем тебя: уж не обессудь.
   Лиса за словом в карман не полезла:
   — Эй, дядя Волк, ты же царь всех зверей лесных. Самый красивый, самый умный. Как же можно перечить тебе? Только вот что. Я ведь теперь не простая лиса, а учительница. Обучаю грамоте детей многих зверей. Ежели ты меня скушаешь, они ведь тёмными останутся. Вот какой дам я тебе совет, послушай. Если ты сейчас голоден, я накормлю. Вот у тебя самого есть волчата. Пусть же они не останутся безграмотными. Приведи их ко мне. Я их читать, писать научу. На старости лет сам ещё будешь благодарить меня.
   Заговаривая так Волку зубы, Лиса насыпала муки. Волк досыта нализался, пошёл домой и вскоре детей своих привёл на учёбу. Когда же он ушёл, Лиса стала по-одному волчат поедать. Через некоторое время у мельницы Волк появился повидать своих детей. Лиса, ласково улыбаясь, вертя хвостом, навстречу вышла. Волк сказал:
   — Вот, пришёл узнать о своих крошках: как учатся, слушаются ли?
   Лукавка не растерялась:
   — Добро пожаловать, друг мой Волк. А твои крошки, ай-яй, какими способными оказались: учатся отлично. Скоро и писать, и читать научатся. А сами они только что к речке, на урок гимнастики побежали. Я их сейчас позову, а ты покамест угощайся.
   Лиса насыпала на жернова муки. Волк со спокойной душой стал ту муку лизать. В это время коварная Лиса вышла потихонечку и р-раз, открыла заслонку, которая воду держала. Вода хлынула, ударила по колёсам, а колёса быстро закрутили жернова. Волка закружило и кинуло на стену. А Лиса скрылась вмиг, хвостом махнув.
   Волк пролежал на полу довольно долго, затем вышел из мельницы, взобрался на горку неподалёку и завыл: «У-У.,. у... остался голодным... и без детей... Где, когда ты видел, чтобы Лиса была учительницей». Отвёл так душу и в лес побрёл, себя проклиная.
   Долго ли так, коротко ли бродил Волк, но наткнулся он опять на рыжую: она сидела у скирды сена и уплетала за обе щёки мясо, причмокивая и облизываясь. Волк, завидев её, вздыбил шерсть:
   — Попалась, каналья! Теперь ни за что не выкрутишься! И стал Волк приближаться к Лисе.
   А Лиса, завертела хвостом и стала на Волка сети накидывать:
   — Эй, дядя Волк! Выслушай меня. Я ведь никогда тебе не перечу. Боюсь только, что не наешься мною. Мне ведь и самой частенько приходится голодной скитаться. Так что мясо моё будет безвкусное и нежирное. Одни кости будешь грызть. Лучше съешь-ка ты баранину.
   Так говоря, Лиса достала из-под сена немного мяса.
   — Если мало покажется, пригоню тебе во-он тех овец, что пасутся под горой. Выберешь, которая пожирнее, и ешь на здоровье.
   Увидел Волк овец, глаза его загорелись, и он согласился с предложением рыжей. Лиса же, почуяв, что сможет опять провести простофилю, стала дальше плести сеть обмана:
   — Тогда ты полезай на скирду и заройся в сено, не то овечки тебя заметят и побегут назад. А я пойду пригоню их сюда к скирде. Как станут они сено рвать, ты слезешь со скирды и поймаешь себе по душе овечку.
   Обрадовался Волк и схоронился в сено. А Лиса между тем огонь пустила кругом скирды. Стало сено гореть с треском. Волк услыхал потрескивание огня и сам себе: «Ага, идут! Слышу топот копыт. Сейчас наемся вдоволь».
   Пока Волк так сидел в скирде и мечтал, объяло его пламя. Насилу вырвался бедняга, но вот беда: ни одного волоска на шкуре не уцелело — всё погорело. И голый Волк пустился со всех ног прямо в лес, оглядываясь изредка.
   Бродя в поисках еды, голый Волк повстречал в лесу одного Портного, который шёл домой из соседней деревни. Волк сказал Портному:
   — Добрый человек, хорошо, что встретился, Неделя уже будет, как я ничего в рот не брал. Сейчас съем тебя.
   Портной ничуть не смутился:
   —  Ладно, съешь. Нельзя тебя не слушаться. Только вот смотрю я на тебя, что-то шерсти на тебе не осталось. А скоро ведь зима настанет. Тогда тебе придётся туговато в голой-то шкуре. А сам я искусный портной. Дай-ка я тебе из своего кушака добротный бишмет (Бишмет — верхняя мужская одежда.) сошью. Потом можешь и съесть. Будешь и сыт, и одет.
   С такими словами Портной стал мерку снимать. Волк не возражал. Портной намотал хвост на руку и своим железным аршином стал прохаживаться по рёбрам Волка:
   — Один аршин... Два аршина...
   Волк, не стерпев боли в рёбрах, взмолился:
   — Хватит уже, дядя Портной... Пусть не будет слишком длинным: мне ведь приходится много бегать. Если полы бишмета будут длинными, они быстро замараются.
   А Портной и в ус не дует, знай себе считает Волку рёбра. И голый Волк упал, обессилев, и дух из него вон.
   Портной же, посмеиваясь, пошёл восвояси.