Румынская народная сказка

БАБКИН КОЗЁЛ

   Давным-давно это было, а может ещё и раньше. Жили тогда дед да баба, и были они бедные-пребедные. Всё богатство — телушка одна, да и та невелика.
   Когда не осталось у них ни гроша, дед сказал:
   — Пойди, бабка, с тёлкой на ярмарку, продай её.
   — Ладно, муженёк, схожу, — ответила старуха. Накинула она на рога телушке верёвку и поплелась потихоньку.
   Подошли к ней на ярмарке три брата. Пробавлялись они воровством, и как завидели старуху, решили её обмануть.
   Сказано — сделано.
   Разошлись они все трое в разные стороны. Немного погодя подошёл к старухе один из братьев.
   — Добрый день, бабка.
   — Добрый день, сынок.
   — Продаёшь, что-ли козла?
   — Продаю, сынок, да только не козёл это, а тёлка.
   — Неужто тёлка?
   — Знамо тёлка!
   — Ну уж нет!
   — Ей-богу, тёлка! Да ты что, сам не видишь?
   — Козёл это, бабка! Коли мне не веришь, спроси кого хочешь.
   Перекрестилась, старуха, сплюнула: что за наваждение!.. Пошла она дальше.
   Вскоре идёт ей навстречу второй брат.
   — Продаёшь козла, бабка?
   — Продаю, сынок. Только не козёл это, а тёлка.
   — Какая же это тёлка?!.. Что ж ты, не знаешь, какую скотину продаёшь?
   Перекрестилась старая и побрела дальше. Встречает её третий брат, и то же самое твердит: козёл да козёл!
   Видит бедная бабка, что все в один голос тёлку её козлом величают и вконец растерялась. Поддалась она на обман и говорит:
   — Ну, коли и ты говоришь, что козёл это — видно, так тому и быть.
   — Беспременно козёл, бабка… А сколько за него просишь?
   Стали они торговаться, потом в цене сошлись, и заплатил ей третий брат по уговору. Купила бабка на эти деньги разную мелочь, на большее не хватило, и скорей домой пошла.
   Встречает её дед, спрашивает:
   — Продала тёлку?
   — Не тёлка это была, а козёл.
   — Как — козёл?
   — Да так.
   Уставился дед на бабку, ничего в толк не возьмёт.
   Рассказала ему бабка всё по порядку, и дед сразу уразумел, что тут обман.
   «Вот оно что, — подумал он. — Ну погодите же! Расплатитесь вы у меня с лихвой, братцы-воры, найду я на вас управу».
   Старик-то, оказывается, знал этих трёх братьев, которые только воровством и занимались.
   Походил он, походил по селу, одолжил у одного мужика клячонку старую и худющую — все рёбра наперечёт, а у другого золотую монету в долг взял. Дождался старик следующей ярмарки, сунул золотую монету кляче под хвост, сел на неё верхом и затрусил на ярмарку.
   Добрался он туда и стал в сторонке, неподалёку от трёх братьев-воров. Стоит он позади своей лошади и, как только она брюхо опорожнит, бросается веточкой навоз разгребать.
   Братья приметили, чем старик занимается, подошли к нему и спрашивают:
   — Зачем ты, дед, в навозе ковыряешься?
   — А как же, люди добрые?! Я приехал на ярмарку кой-чего закупить, а лошадь-то денег мне нынче ещё не принесла.
   — Что-то непонятно ты говоришь. Неужто лошадь тебе деньги приносит?
   — Такой уж у моего коня талан: что ни день — нахожу я в его навозе один, а то и два золотых, а когда и ещё больше.
   — Ты что, шутки с нами шутишь?
   — Да какие же тут шутки!
   Братья не поверили старику, остались на месте возле стариковой клячи стоять.
   Вскоре лошадь опорожнила брюхо ещё два раза, а на третий нашёл дед в навозе золотой.
   Как увидели братья этакую диковину своими глазами, так и застыли, рты разинули.
   — Ишь ты, — зашептали они, — правда ведь! Давай у старика лошадь купим!
   Придвинулись они к нему поближе.
   — Слышь-ка, дед, как это выходит, что твоя лошадь золотые монеты приносит?
   — Такой уж у неё талан. Я-то ещё корму ей вдосталь не даю, потому — беден, а кабы кормил её, как баре, овсом да ячменём, она не то что по одному золотому, а по несколько штук в день приносила бы. Да вы и сами видите, что лошадь еле на ногах держится от голода.
   — А не продашь ли ты её?
   — Что вы, что вы, разве можно мне её продать?
   — Продай, дед. Заплатим хорошо.
   У братьев-то расчёт простой: «Подкормим мы лошадь как следует и сразу же вернём деньги, что истратили, да и разбогатеем вскорости».
   Поторговались они, поторговались и по рукам хлопнули.
   Получил старик полную шапку золота и ушёл.
   Как добрался он в свою деревню, тут же расплатился за лошадь и за золотой, а все остальные деньги себе оставил.
   Братья же домой побежали, почистили конюшню как следует, засыпали полную кормушку овса и привели лошадь. Жадные они были непомерно — вот и надумали с самого начала много золота заполучить.
   А лошадь, бедняжка, голодная и до овса охочая, — ведь давали его раз в год, да и то по праздникам, так наелась, а потом напилась, что тут же у самой двери в одночасье и околела.
   На другое утро один из братьев прокрался к конюшне поглядеть, сколько добра им лошадь принесла. Пытается он войти, да дверь никак не откроет.
   Кликнул он остальных братьев.
   — Эй, вы, тащите-ка сюда попону!
   А попона ему потому понадобилась, что лошадь полную конюшню золота, думает, навалила.
   Другие два брата выскочили из дому с попоной и тут же принялись его ругать, даже чуть не прибили за то, что он один в конюшню пошёл, — ведь они клятву дали не ходить туда по отдельности, а то вдруг один другого обманет.
   Поругались они как следует, потом поостыли и только все трое на дверь налегли — открыть стараются.
   Открыть-то открыли, да наткнулись на лошадиную тушу, всю вздутую. Так и остались братья на месте с выпученными глазами.
   Как теперь быть?
   Только и оставалось что старика-обманщика найти и деньги обратно получить.
   Сунулись они туда, сунулись сюда, долго его разыскивали и напоследок всё-таки отыскали. Помог им один купчина с ярмарки, который давно старика знал, кто он таков и откуда родом. Только пока братья розыском занимались старик со старухой уж всё обдумали.
   — Приготовь ты, бабка, — сказал он, — бычий пузырь и бычьей кровью его наполни, а как увидишь, что идут к нам те три брата-вора, быстренько привяжи его себе на живот и зайди в дом. Главное, ничего не пугайся, потому что возьму я нож и пырну тебя будто в живот, а на самом деле пузырь пропорю, так что кровь из него хлынет. А ещё я сделаю метёлку из кукурузных початков, поглажу тебя этой метёлкой и скажу:

 
Вставай-ка, бабка, поскорей,
Вставай-ка, бабка, веселей!
 

   Как услышишь эти слова, сразу же встань, глаза протри и скажи: «Крепко же я спала». Поняла?
   — Поняла, муженёк, поняла, — закивала старуха.
   Но долго ещё дед её поучал, что и как надо делать.
   Через несколько дней видит бабка — недалека три человека к околице села подошли.
   Присмотрелась она получше.
   Так и есть — они: три брата-вора.
   Побежала старуха домой, старика оповестила и сама сделала всё так, как он её научил.
   А старик к тому времени уже кукурузную метёлку смастерил и на печь положил.
   Вошли братья-воры в дом, даже не поздоровались и сразу же давай на деда кричать, да судом стращать, за что, мол, он их обманул.
   Старик-то догадался, что братья клячу извели, знал, какие они жадные, вот он и говорит:
   — Видать, вы лошади много овса сразу дали, она всё сожрала, воды опилась, вздулась, да и пала. Тут моей вины нет, не след вам было ей так много корма задавать, не привычная она к этому.
   Но братья-воры только одно знают — в суд старика тянут. Лошади-то они лишились и стараются теперь хоть часть денег обратно получить.
   А бабка тоже раскричалась, что дед, мол, не виноват, пусть они сами на себя пеняют.
   Прикрикнул на неё старик, велел ей замолчать.
   — Нет, не буду молчать!
   — Замолчи, говорю!
   — Нет, не буду!..
   Старик тут вроде совсем взбеленился, выхватил нож, подскочил к бабке, да и пырнул прямо в живот.
   Только он её ударил, как хлынула из бычьего пузыря кровь, и бабка наземь повалилась — помирает, Да и только.
   Остолбенели братья-воры, а старик как ни в чём ни бывало говорит им:
   — Ну ладно, ребята, пошли в суд.
   Двинулись братья за ним.
   Не успели они отойти немного, как вдруг старик остановился:
   — Знаете что, люди добрые, давайте обратно вернёмся. Повремените вы малость, я воскрешу свою бабку, а то жаль её, сердечную. Потом пойдём судиться.
   — Как это ты её воскресишь, ежели убил?
   — Ну, это совсем нехитрое дело.
   Поплелись братья за дедом — посмотреть, как это он будет бабку воскрешать.
   Пришли они домой, старик тут же взял с печи кукурузную метёлку и начал гладить бабку, приговаривая:

 
Вставай-ка, бабка, поскорей,
Вставай-ка, бабка, веселей!
 

   Как услыхала старуха эти слова, встрепенулась, начала глаза тереть и говорит, словно только проснулась:
   — Ну и крепко же я спала!
   А братья ничего не понимают, глаза друг на друга таращат.
   Пришли они в себя, спросили деда:
   — Что же это ты всех мёртвых так воскресаешь?
   — Всех, лишь бы померли.
   Начали братья-воры между собой перемигиваться и перешёптываться: — хорошо бы, мол, забрать у него метёлку волшебную.
   — Своими ведь глазами видели, — говорит один, которому больше всех по душе метёлка пришлась. Он всё рассчитывал, да прикидывал, сколько денег они заработают, ежели смогут покойников воскрешать.
   Начали они торговаться. Торговались, торговались, пока не сговорились: дали старику две шапки золота, забрали метёлку и ушли с ней.
   Как пришли братья-воры домой, сразу же в конюшню бросились — коня воскрешать.
   Ничего не выходит.
   Попытались потом воскресить мужика одного из их села… только тот-то помер по-настоящему, как все люди умирают, куда же ему бедняге, из мёртвых восставать!
   Помчались они сызнова к старику, от злости ног под собой не чуют, об одном только и думают — связать его и потащить в суд.
   Но только старик тоже не сидел сложа руки, пока они домой ходили, пока метёлке испытание устраивали да обратно к нему возвращались. Вышел он из дому, наведался по очереди во все корчмы, что по дороге к суду, со всеми корчмарями сговорился, что они должны делать, да тут же с ними и расплатился.
   Прибежали к нему братья-воры, трясутся от злости, а он им говорит:
   — Пожалуйста, пойду в суд, почему не пойти, бояться-то мне нечего, я вам дал товар хороший, да вы его попортили. Только погодите чуток, возьму с собой мой кивер, что остался у меня с той поры, когда я в солдатах служил.
   Дозволили они ему взять кивер и пошли.
   Попалась им на пути корчма.
   Старик и говорит:
   — Остановимся малость, перекусим, а то притомился я очень, да и есть хочется. Вы тоже со мной перекусите.
   Поели они, выпили, расплачиваться надо… Старик подзывает к себе корчмаря.
   — Эй, хозяин!
   — Что надо?
   — Открой-ка бочку и всех винцом угости, пусть пьют за моё здоровье, а то иду я с этими людьми судиться.
   — А кто платить будет? — спросил корчмарь, с которым дед ещё ранее сговорился.
   — Как — кто? Кивер заплатит, — ответил дед и отдал кивер корчмарю.
   Тот унёс кивер в другую комнату и скоро вернулся, возвратил его деду и при этом низко поклонился, словно барину какому. А старик сразу же встал из за стола и ушёл из корчмы с тремя братьями-ворами.
   Те снова перешёптываться начали: что это, мол, за кивер, который сам расплачивается?
   Зашёл дед по пути ещё в одну корчму, потом в другую, третью и всюду то же самое повторилось. Так шли они, пока братья не утерпели и спросили его:
   — Что это, дед, за кивер, который всюду за тебя платит?
   — Ну, сынки, длинная это история, кивер-то не простой, да так и быть, я вам расскажу, только коротко.
   — Расскажи, сделай милость, дедушка!
   — Кивер этот волшебный. Он расплачивается за всякого и повсюду. Подарил мне его сам император, когда я ещё молодым был. Воевали мы вместе, и я жизнь ему сохранил, от врагов спас.
   Надумали тогда братья-воры волшебный кивер купить и просят старика продать его.
   — Ну уж нет, — ответил дед, — а то останусь я совсем ни с чем. Кобылу вы убили, перекормили по своей жадности, с метёлкой бог знает что сделали, только тоже попортили, а потом пришли ещё ко мне и в суд потянули, а я уж до старости дожил и никогда не судился. Нет уж, больше продавать вам я ничего не буду, а когда из тюрьмы выйду, коли меня засудят, останется мне хоть кивер, а то всё остальное я уж по вашей милости потерял.
   — Да нет, дедушка, ты уж нас прости, ошиблись мы, не подумали, — захныкали братья-воры, — не будем мы больше, а ты как следует нас обучи, что с кивером делать надо…
   — Да я вас и в те разы обучал, только чем я виноват, ежели вы никак в толк ничего не возьмёте?
   — Теперь непременно возьмём, а тебе заплатим за кивер три шапки золота.
   Почесал дед затылок, задумался.
   — Знаете что?
   — Что? — спросили братья.
   — Продам вам, пожалуй, кивер, да лишь с одним уговором.
   — Ну, говори быстрее.
   — Вы мне дадите три шапки золота и грамоту. А в ней напишите, что ко мне больше приставать не будете, что бы ни случилось. Согласны?
   — Согласны.
   — Ну, ударим по рукам, раз так.
   Написали они грамоту, взял старик деньги, а братья-воры — кивер, разошлись, каждый в свою сторону и больше никогда не виделись. Дед и на этот раз обманул братьев-воров, но они не могли ничего поделать — грамоту-то сами подписали. А старик дал им знать, что всё это он в отместку сделал за то, что они его первые обманули.
   А я кончил эту сказку, и всё это такая же чистая правда, как…

 
Те нивы, что вспаханы были овцой,
Рога у свиньи, что увидел слепой,
Который с клюкой проходил по дороге,
С которым шутя поравнялся безногий,
А после безрукий обоих поймал,
И голый за пазуху всех запихал.