Осетинская народная сказка

БОГ, ХУАРИ-УАЦЕЛЛА, УАСГЕРГИ И БЕДНЯК

   Нарты готовились к пахоте и изыскивали все возможности, чтобы достать откуда-нибудь семена проса. Бедняка охватило беспокойство: нет у него ни быков, ни лошадей, чтобы поехать за семенами. После долгих раздумий он обратился к своему родичу и стал его умолять:
   — Одолжи мне свою лошадь, чтобы привезти две меры семян проса. Лошадь твою я буду вести на поводу всюду, кроме речных переправ.
   Родственник одолжил бедняку лошадь, и тот поклялся ему, что он будет садиться на лошадь, когда передние ноги ее будут ступать в воду, и сходить с нее тогда, когда ее задние ноги будут еще в воде. В этом бедняк поклялся своему родичу именем Уасгерги, покровителя мужчин.
   Пошел бедняк по дороге. Когда нагонял его какой-либо всадник, то предлагал ему:
   — Садись, бедняк, на лошадь, поедем вместе!
   — Да будет дело твое правое, — отвечал бедняк, — мне нельзя ехать верхом на этой лошади.
   — Неужели же ты так и будешь идти пешком? — спрашивали его.
   — Мне нельзя ехать верхом на этой лошади, — отвечал бедняк.
   Его нагоняли и один, и другой. Все уговаривали его сесть на лошадь и ехать вместе, но потом покидали его. Не было такого, кто бы не уговаривал его.
   Когда он доходил до реки и лошадь ступала передними ногами в воду, он садился на нее; когда же задние ноги ее были еще в воде, он сходил с нее; кроме этого, он в пути на нее не садился. Так шел он своей дорогой.
   Тогда Уасгерги говорит сам себе:
   — Неужели он таков вследствие своего характера, или же он страдает потому, что поклялся мной? Я должен узнать это во что бы то ни стало.
   И Уасгерги верхом на своем коне направился вслед за бедняком. Нагнал его и обращается к нему:
   — Да будет, бедняк, путь твой прямой!
   — Да будет дело твое правое, — отвечает ему бедняк.
   — Садись на лошадь, чтобы ехать нам вместе!
   — Нет, мне нельзя сесть на эту лошадь: мне ее одолжили, и я не могу ехать на ней верхом.
   — Садись, для чего же тебе ее еще одолжили?
   — Нет, я поклялся именем Уасгерги, что буду на нее садиться, когда передними ногами она ступит в воду, и буду сходить с нее, когда задние ноги ее будут еще в воде. В этом я поклялся хозяину лошади именем Уасгерги.
   Уасгерги ему говорит:
   — Какое же добро оказал тебе Уасгерги, что ты клянешься его именем? Лучше садись верхом на лошадь, чтобы ехать нам вместе.
   Но бедняк опять отказался:
   — Нет, не поеду я на ней верхом!
   Уасгерги его убеждает и говорит ему:
   — Ну же, садись верхом! Если бы Уасгерги думал о помощи тебе, то он оказал бы ее тебе теперь. Брось отказываться, садись на нее верхом и поедем вместе. Разве ты не видишь, что те, кому Уасгерги покровительствует и оказывает помощь, уже уехали на лошадях, на быках и, наверное, уже доехали? Ну же, садись-ка и поедем вместе!
   Бедняк и тут не поддался уговорам Уасгерги. Тогда он незаметно от бедняка сбросил на дорогу свой кнут.
   Прошло некоторое время, и Уасгерги говорит бедняку:
   — Ах, боже мой! Кнут у меня выпал! Садись на лошадь и живо доставь его мне!
   — Нет, на лошадь я не сяду! На, держи мою лошадь за уздечку, а я пешком сбегаю и принесу тебе твой кнут.
   Уасгерги долго заставлял бедняка сесть верхом на лошадь, но тот отказывался; в конце концов бедняк сам, ведя лошадь на поводу, быстро пошел назад по дороге, поднял кнут и вернул его Уасгерги.
   Вместе с Уасгерги они прибыли туда, где продавали семена проса. Уасгерги обращается к бедняку и спрашивает его:
   — Бедняк, и обратный путь проделаем вместе?
   — Почему бы нам не быть вместе на обратном пути! Займись пока своим делом! — ответил ему бедняк.
   — В таком случае просо тебе куплю я, и обратный путь проделаем вместе.
   Уасгерги купил бедняку три мерки проса и говорит ему:
   — А теперь едем обратно вместе!
   Бедняк приторочил к седлу три мерки семян проса. Уасгерги приторочил к своему седлу одну мерку, прикрыл ее войлоком, сел на коня и выступил в дорогу. Так следуют они по дороге некоторое время: Уасгерги верхом, а бедняк пешком. Уасгерги, притворившись джигитующим, сбросил на дороге мерку проса и кричит бедняку, как будто он нашел эту мерку:
   — Эй, бедняк, вот кто-то уронил мерку проса! Это тебе неожиданный дар божий! Бери ее и положи на свою лошадь!
   — Ни под каким видом, — отвечает бедняк. — Оставь ее там на месте, пусть лежит, а я ее не возьму.
   Уасгерги пристал к бедняку, уговаривает его:
   — Клади ее на свою лошадь, клади! Здесь она пропадет зря, ведь это — находка для тебя!
   Бедняк не поддался уговорам Уасгерги, но Уасгерги все-таки продолжал его убеждать, и тогда бедняк сказал ему:
   — Вместо того чтобы взваливать ее на лошадь, я понесу ее на своей спине.
   — Положи ее на свою лошадь, а сам садись на моего коня!
   — Нет! — отвечал бедняк. — Я поклялся именем созданного богом человека, как же я могу взвалить ее на чужую лошадь? Не проси меня, лучше я понесу ее на своей спине!
   В разговорах они тем временем достигли дома богача, который жил при дороге и у которого было семь сыновей, семь снох и большие табуны коней.
   — Давай остановимся у него! — предложил Уасгерги бедняку.
   Их завели в кунацкую, коней их прибрали. Угостили их, как положено угощать гостей. Богач домой вернулся вечером, когда обычно ужинают, сел вместе с гостями и стал их расспрашивать:
   — Где были вы? Что вы делали?
   И Уасгерги, не называя себя, рассказал ему:
   — Вот мы вместе с бедняком купили две мерки семян проса, а он идет пешком, замечательного же коня в теле ведет на поводу, наложив на него только две мерки семян проса. По дороге я нашел еще одну мерку семян, а он отказался взвалить ее на коня, потому что, мол, поклялся именем Уасгерги. Так и тащит эту мерку пешком на своей собственной спине.
   Богач на это сказал:
   — А что такое Уасгерги? Я всегда даю ложную клятву, и разве я не имею коней, быков, разве я беден?
   — Вот то-то же, — поддакивает ему Уасгерги, — я про это и толкую ему, а он садится на коня только тогда, когда тот передними ногами своими ступает в воду, а когда задние ноги его еще в воде, он сходит с него. Я убеждал его, но он не поддался моим уговорам.
   Так они провели ночь в доме богача. А утром Уасгерги оставил свой меч висеть на стене кунацкой богача и выступил в дорогу вместе с бедняком. Когда они отдалились от дома богача версты на три, то Уасгерги обращается к бедняку и говорит:
   — Ах, боже мой! Меч мой остался в кунацкой богача, я забыл его! Садись на моего коня, поезжай за моим мечом и доставь его мне!
   — Нет, и на твоего коня я не сяду! Вот подержи моего коня за уздечку, а я пешком сбегаю за твоим мечом.
   — Когда же ты пешком поспеешь, садись на моего коня!
   — Нет, нет, — сказал бедняк, — я пешком сбегаю за ним!
   Он побежал туда, а тем временем семь братьев зашли в кунацкую и, увидев меч, затеяли из-за него спор. Каждый из них говорил: «Меч будет мой!» — и все семеро перебили этим мечом друг друга. Когда отец увидел это, он повесил меч на то место, где он висел, а сам поджег и свой дом, и строения, и все, что у него было, со словами:
   — Все равно я погиб!
   Бедняк стал приближаться к дому богача и видит, что дом охвачен пожаром:
   — Ах, боже мой! Горит дом нашего доброго фусуна! — сказал он и припустился бегом. Прибыл к дому и видит: кунацкую, в которой висел меч Уасгерги, огонь не затронул, а остальные комнаты сгорели дотла. Меч же висел на месте так, как он был повешен.
   Богач плачет, причитает и, обращаясь к бедняку, спрашивает его:
   — Что случилось? Зачем ты еще вернулся?
   А бедняк отвечает ему:
   — Меч моего товарища остался здесь, и я вернулся за ним; видишь, огонь его даже не коснулся.
   Богач же на это говорит ему:
   — Да не возрадуется этому мечу хозяин его! Мои семь сыновей убили им друг друга, я же в отчаянии поджег свой дом и прочие строения.
   Бедняк взял меч и пустился обратно. Он нагнал своего товарища и с печалью сообщил ему:
   — Увы, увы! Этим мечом семь сыновей нашего фусуна перебили друг друга, а сам фусун в отчаянии предал огню дом и строения свои.
   — А как же меч не сгорел?
   — А его огонь даже не коснулся.
   Уасгерги засмеялся и сказал:
   — Поделом им!
   Услышав от своего товарища такие слова, бедняк пристально посмотрел на него, и в этот момент Уасгерги испустил синее пламя. Бедняк еще пристальнее посмотрел на него, испугался, что он и его может погубить, и стал ему молиться:
   — Табу тебе! Какой бы ты ни был ангел, я под покровительством твоей матери и твоего отца!
   — Не бойся, бедняк! — говорит Уасгерги. — Ты остался верен данному слову, и поэтому я окажу тебе добро. Садись теперь на коня своего и езжай верхом!
   — Нет, нет, мне нельзя на нем ехать верхом! — отвечает бедняк. — Да будет милость твоя, отпусти меня так!
   — Тогда иди медленно, а я тебя нагоню.
   С этими словами Уасгерги повернул своего коня, отделил от табуна того богача восемь быков и восемь коней и погнал их впереди себя. Нагнал бедняка и говорит ему:
   — Вот теперь оседлай одного из этих коней и езжай!
   Он сам оседлал ему коня, посадил его верхом и сказал ему:
   — Вот тебе восемь быков, а вот тебе восемь коней! Как только прибудешь домой, сразу же принимайся за пахоту на восьми быках и на восьми конях. Паши до тех пор, пока будешь в силах, даже тогда, когда другие перестанут пахать.
   Бедняк сказал ему на это:
   — Ну, хорошо, пахать я буду, а чем стану засевать?
   — Из той мерки семян проса, которую ты носил на спине, — сказал Уасгерги, — бери по горсти и засевай ею то, что ты вспашешь за день. Больше тебе семян не понадобится.
   — Хорошо, — сказал бедняк, — пусть это будет так, но плуг-то откуда я возьму, плуг?
   — Иди, в своем доме ты найдешь два плуга, снаряженных всем необходимым, и приступай к пахоте. — говорит ему Уасгерги.
   Бедняк прибыл домой и приступил к пахоте. Все люди удивлялись:
   — О боже! Бедняк пашет на восьми быках и восьми конях, быки не уступают в работе коням, и таким образом он перевернул необозримое пространство земли!
   Молва передавалась от одного к другому, и вся Нарта заговорила о нем:
   — А чем он засеет вспаханное пространство? Он ведь достал всего одну мерку!
   Бедняк продолжает пахать. Люди уже окончили пахоту, а он продолжает пахать, и они стали над ним даже издеваться:
   — Чего ты портишь землю, когда у тебя нет семян?
   Пахота закончилась. Сколько времени прошло, один бог знает, а потом люди выехали проведать свои посевы, и оказалось, что посевы бедняка уже заколосились, а посевы других пока только зеленели. Увидев это, люди в удивлении говорили:
   — У других посевы еще стоят зелеными, а ему Хуари-Уацелла (Уацелла, Хуари-Уацелла, Елиа (диг.), Уацилла, Хоры-Уацилла (ирон.) — в осетинской мифологии божество плодородия, урожая, грома.) сделал такой подарок!
   Когда Хуари-Уацелла увидел это, он сказал:
   — Я ему не дарил ничего, кто же в таком случае это сделал? И он отправился к богу с жалобой, спросить его, кто дал бедняку такой урожай?
   Бог приказал ему:
   — Иди и узнай, кто дал ему такой урожай против нашей воли. Я ему не делал подарка. Погуби его посевы!
   Хуари-Уацелла завернул к Елиа и упросил его пустить град на хлебные поля. Уасгерги предстал перед бедняком и сказал ему:
   — Беги сорви со своих посевов по горсти и неси сюда!
   Бедняк побежал и сорвал с каждой пашни по полной горсти.
   Прошел град и побил хлебные поля, смешал все с землей.
   Когда град прошел, Уасгерги явился к бедняку и сказал ему:
   — Отправляйся в поле и посей на каждой пашне по полной горсти!
   Хлебные поля бедняка уродились еще лучше, чем они были до града.
   Утром люди вышли на свои поля и видят, что посевы бедняка блестят, а от других ничего не осталось, град все смешал с землей.
   Наступила жатвенная пора, и все нарты жали ему, так как ни у кого из них ничего не осталось, серпа не нужно было брать в руки.
   Бедняк приступил к молотьбе, и днем ток его так переполнялся зерном, что он не успевал его убирать, — так уродилось его просо.
   Хуари-Уацелла опять отправился к богу с жалобой и сказал ему:
   — Бедняк приступил к молотьбе, просо его уродилось так, что он не в состоянии таскать и убирать его.
   Бог приказал ему:
   — Иди пройдись мимо него и пожелай ему: «Дневная молотьба твоя — кожаный мешочек!»
   Хуари-Уацелла явился к бедняку и приветствовал его:!
   — Эй, да возрадует тебя бог!
   — Эй, да возрадует бог и тебя! — поблагодарил его бедняк в ответ.
   — Эй, да будет дневная работа твоя равна кожаному мешочку! — пожелал Хуари-Уацелла бедняку, а сам быстро исчез.
   Уасгерги снова явился к бедняку и спрашивает его:
   — Ну, как у тебя идет молотьба?
   — Благодарение богу, с твоей помощью, — ответил бедняк. — Но со вчерашнего дня я молочу и набираю только кожаный мешочек.
   Уасгерги посоветовал ему:
   — Завтра смолоти только один сноп!
   Бедняк утром смолотил один сноп, и это дало ему полный кожаный мешок зерна. И он ежедневно стал молотить только по одному снопу.
   Хуари-Уацелла опять принес свою жалобу богу:
   — Он молотит ежедневно один сноп и получает зерна полный кожаный мешок.
   — В таком случае пусти-ка меня самого, — сказал разгневанный бог. — Кто ему помогает помимо нашей воли?
   Уасгерги снова явился к бедняку и предупредил его:
   — Завтра по дороге мимо тебя проедет на большом белом коне бог. Не заговаривай с ним, пока он не доедет до тебя. Бери с собой своего единственного мальчика и, как только бог поравняется с тобой, заколи его со словами: «Ты его создал, бог, и я закалываю его во имя твое!» Ни за что другое он не простит тебя.
   Бедняк сделал так, как ему советовал Уасгерги. С ножом в руке стал он дожидаться появления бога, единственный мальчик его стоял рядом. Как только бог поравнялся с ним, он схватил нож, провел им по горлу сына со словами: «Ты его создал, бог, а теперь приношу его в жертву тебе!» — и зарезал его. Бог проговорил ему:
   — Не делай этого, не делай этого!
   Но он его не послушался.
   Бог повернул к себе шлепок плети, а рукояткой ее дотронулся до горла мальчика, и он ожил.
   — Кто оказал тебе такое благодеяние? — спросил бог.
   Бедняк ответил богу:
   — Уасгерги оказал мне такое добро.
   — По какой же причине он оказал тебе это добро? — спрашивает его бог.
   — Вот так и так было, — сказал бедняк и рассказал богу, как было дело. — Вот по этой причине, — закончил бедняк, — он и оказал мне это добро.
   — В таком случае, — поручил ему бог, — скажи ему, когда его еще увидишь: «Не жалей, что оказываешь помощь людям, поддерживай народ! Бог дал тебе вечную жизнь, а затем он поднимет тебя к себе на небеса!