Осетинская народная сказка

БЕЗРУКАЯ ДЕВУШКА

   В нартовском селе жили бедные старик и старуха. Старик занимался охотой, и они существовали и счастливо жили на то, что он добывал охотой и приносил домой.
   Однажды старик со своей кремневкой за плечами направился на охоту по улице нартовского села. Нартовская необузданная молодежь, не посчитавшись со старостью охотника, стала издеваться над ним: они сорвали кремневку с его плеч и принялись бить ее о камни. Старик-охотник вернулся обратно домой, проливая слезы, и говорит своей жене:
   — Нам нельзя больше жить среди необузданной нартовской молодежи. Собери наши вещи и уедем куда-нибудь на погибель своей головы.
   Старуха собрала вещи, старик вскинул на плечи свою кремневку, засунул за пояс топор, и они вышли в путь-дорогу. Сколько времени они шли, кто знает, и заметили они вдали на берегу моря необычайно большое дерево. Это дерево стояло над обрывом, наклонившись к морю. Они подошли к нему; старик-охотник вытащил из-за пояса топор и стал рубить дерево. Дерево стало трещать. Когда старик значительно подрубил его, оно наклонилось к морю и повисло над высоким обрывом, окунув свои большие ветви в морскую воду.
   — Теперь полезай на дерево, чтобы найти свою гибель в море! — говорит старик-охотник своей жене.
   Старуха полезла на дерево вместе со своими вещами; полез на него и старик-охотник, неся за плечами свою кремневку. Он обрубил топором остатки корней, которыми дерево еще держалось, и они вместе с деревом упали в море. Море отнесло большое дерево далеко-далеко от берега; так их застигла ночь. А в полночь поднялась буря. Она носила их до рассвета по морю, затем их выбросило на какой-то остров.
   Старик и старуха спустились с дерева на остров, побродили по нему, чтобы выяснить, в какую местность они попали. Они обошли остров и не нашли на нем жителей, а дичи там было в изобилии. Они решили, что остров пригоден для жизни и что они смогут прокормиться мясом даже одной дичи. Они построили себе шалаш и обосновались на острове.
   — Приготовь-ка три лепешки, а я помолюсь богу. Молитва моя доходчива, — говорит однажды жене старик охотник.
   Она приготовила три лепешки и поставила их перед ним. Старик-охотник приступил к молению:
   — О бог богов, бог мой! Мы — старики, и не лиши нас потомства, не погуби нашего имени!
   Старик охотился, и они кормились дичиной. А тем временем родились у них мальчик и девочка. Старик и старуха радовались, что кто-то продолжит их род, будет носить их имя, что они избежали произвола нартовской необузданной молодежи. Они кормили и детей своих дичиной, и дети быстро подросли.
   Тем временем старик заболел; он призвал к себе сына и сказал ему:
   — Я прошу тебя об одном: не женись до тех пор, пока не выдашь сестру свою замуж. Если же ты задумаешь во что бы то ни стало жениться, то не женись на синеглазой и рыжей девушке.
   Старик умер, а затем заболела и мать-старуха; она призвала к себе дочь свою и сказала ей:
   — Поручаю тебе одно дело, не забудь его, ты должна исполнить мое завещание: пока ты не выйдешь замуж, не разрешай брату своему жениться; если же в конце концов не останется иного выхода, то не разрешай ему жениться на синеглазой и рыжей девушке.
   И мать их умерла. Сын и дочь погоревали, а затем сын, молодой человек, взял кремневку своего отца и отправился на охоту.
   Он побродил некоторое время и пригнал впереди себя домой дикого жеребенка, волка и медведя. Сестра взбежала к нему навстречу и радовалась, что теперь они с братом достаточно обеспечены дичиной и будут жить без нужды.
   Однажды брат говорит сестре:
   — Я хочу проведать родину своего отца.
   Сестра была против намерения брата; она вспомнила завещание своей матери, испугалась, что с ним случится то, о чем мать ее предупреждала. Но сердце сестры уступчиво в отношении брата.
   — Отправляйся, — сказала она ему, — а за меня не беспокойся!
   Молодой человек быстро оседлал своего дикого жеребенка, вскинул на плечо кремневку своего отца, вскочил на коня, разгорячил его. Тот одним скачком бросился в море и тотчас выпрыгнул на другом берегу.
   Ехал он, ехал и прибыл в нартовское село, на родину своего отца. Красуясь на своем коне, он проезжал по улицам нартовского села. Нартовская молодежь выскочила ему навстречу. Завели его в дом, где была свадьба. Там были большие танцы, и, когда принялись за общий танец, сердце молодого человека екнуло при виде одной синеглазой, рыжей девушки. Он взялся за ее руку, чтобы пройтись с ней в общем танце. Девушке молодой человек тоже поправился, и таким образом они почувствовали душевное расположение друг к другу. Нартовская молодежь пообещала ему, что девушка будет его, но он вспомнил завещание отца, и его охватила печаль.
   Когда танцы окончились, молодой человек вскочил на своего коня и отправился домой. Сестра поджидала его, сидя на третьем этаже дома своего, и, когда заметила, что брат возвращается печальный, с поднятыми плечами и поникшей головой, она поняла, что с ним случилась какая-то беда, что в нартовском селе, наверное, ему понравилась какая-то девушка. Она с улыбкой выбежала к нему навстречу во двор и говорит ему:
   — Что с тобой, брат мой? Кто-нибудь оскорбил тебя? Если тебе в нартовском селе понравилась какая-либо девушка, то я беру на себя грех нарушить завещания отца и матери наших, а ты поступай по своему желанию!
   На сердце молодого человека стало светлее.
   Прошло некоторое время, а затем молодой человек снарядился, подготовил коня своего и отправился в нартовское село сватать себе невесту. Он красовался на своем диком жеребце, так что нартовская молодежь со всех сторон сбегалась любоваться им. Он заехал в дом той девушки, которая ему понравилась. Сейчас же его окружила нартовская молодежь. Он ей открыл свое намерение. Предложение его было принято, девушка была просватана за него. Молодой человек доставил ее к себе домой. Сестра опять радостно выбежала навстречу, и, когда увидела вместе с ним синеглазую, рыжую девушку, она вспомнила завещания матери и отца и сказала про себя:
   — Этого-то я как раз и боялась!
   Но сердце сестры уступчиво в отношении брата, и она радостно встретила их.
   Стали они жить и поживать. Молодой человек охотился и вдоволь кормил их дичиной.
   Прошло значительное время, и невестка стала злиться на золовку, сестру своего мужа. Она решила погубить ее и начала натравливать мужа на нее. А тем временем у них родился мальчик.
   Однажды она, чтобы сильнее натравить брата на сестру, перед возвращением мужа с охоты задушила веревкой его ручного медведя. Молодой человек вернулся вечером домой с охоты и спрашивает жену:
   — Что случилось с моим медведем?
   А она ему ответила:
   — Его задушила вон твоя дорогая сестра!
   Молодой человек нисколько не изменил отношения к своей сестре. Он был с ней приветлив, как будто бы ничего и не случилось. Когда он отправился на охоту второй раз, жена задушила веревкой ручного его волка. Молодой человек вернулся с охоты, застал своего волка мертвым и опять спрашивает свою жену:
   — Что случилось с моим волком?
   — Вон твоя сестра задушила его, — ответила та.
   И на этот раз молодой человек не рассердился на сестру, был даже еще более приветлив с ней.
   Когда молодой человек отправился на охоту в третий раз, то жена до его возвращения задушила веревкой его любимого дикого жеребенка. Вернувшись с охоты и увидев своего жеребенка мертвым, он опечалился и опять спрашивает жену:
   — Что случилось с моим жеребенком?
   — Его задушила вон твоя дорогая сестра, — ответила та. Молодой человек и на этот раз не изменил своего отношения к сестре, стал с ней приветлив больше прежнего.
   Жена не знала, какое еще средство найти для того, чтобы сильнее натравить мужа на сестру. Когда муж отправился в четвертый раз на охоту, то синеглазая, рыжая его жена веревкой задушила в люльке единственного своего сына; лицо у ребенка посинело.
   — Неужели он и теперь не озлобится на сестру, — говорила она про себя, — и я не смогу натравить его на нее?
   Муж вернулся с охоты и застал единственного своего ребенка мертвым, с почерневшим лицом. Он заплакал крупными слезами и, обращаясь к жене, спрашивает:
   — Что случилось с единственным моим ребенком?
   — Его убила вон твоя дорогая сестра, — ответила она ему.
   До этого времени он не верил своей жене, а на этот раз поверил. Теперь он был убежден, что сестра питает к нему в сердце своем ненависть. Он приказал своему работнику:
   — Завтра я отправляюсь на охоту в дремучий лес... — (он указал ему определенное место). — Отвези туда мою сестру. Если к этому времени я покажусь, то хорошо, а нет то — отрежь ей руки до плеча, и затем прикончишь ее в лесу.
   Утром он ушел на охоту, а работник передал девушке приказ брата.
   — Я согласна, — сказала она, — раз брат мой находит это необходимым, достойным себя.
   Работник отвез девушку в дремучий лес, туда, куда ему указал хозяин, и, так как тот не показался к указанному времени, он отрезал девушке руки до плеч и в таком положении бросил ее там.
   Девушка долго с плачем бродила по лесу, а затем нашла дуплистое дерево и залезла в дупло. Днем она собирала ежевику и этим питалась, а на ночь залезала в дупло дерева.
   Сколько прошло времени, кто знает, а затем ее раны зажили, и она стала жить в лесу. Дупло дерева было ее домом, а ежевика — ее пищей.
   Однажды сын хана со своим отрядом выступил из нартовского села в дремучий лес на охоту. Он забрался со своим отрядом в глубину леса; охотничьи собаки окружили дерево, в дупле которого скрылась девушка, и подняли лай.
   Сын хана приказывает своему отряду:
   — Обложите дерево кругом, в этом дупле кто-то скрылся, неспроста собаки окружили его.
   А девушка из дупла говорит им:
   — Я — не зверь и не шайтан, я — богом созданный человек.
   Когда безрукая девушка невиданной красоты и стройности вылезла из дупла, сын хана пришел в восторг. Он послал домой за одеждой для нее; когда ее одели, то она оказалась еще стройнее и прекраснее.
   От восторга сын хана не стал продолжать охоту, а вернулся домой вместе с безрукой девушкой. Она стала жить в доме хана.
   Сколько времени прошло, кому это ведомо, и хан решил женить своего сына. Когда ему это стало известно, он заявил своему отцу:
   — Если ты хочешь меня женить, то мне никого не надо, кроме безрукой девушки, которую я сам нашел.
   Хан этого не хотел, но другого выхода не было, и он согласился. Подослали к девушке сватать ее, но она не давала согласия.
   — Как это так? — говорила она. — Как это возможно? Ведь я его считаю своим братом, а хана и его жену — отцом и матерью.
   Сын хана сам подослал к безрукой девушке сватов. Девушка долго размышляла и дала согласие. Он женился на ней.
   Через какое-то время девушка почувствовала себя в положении.
   Тем временем в страну хана вторглись войска некоего царя, и ханский сын со своими войсками отправился на войну. Когда он уехал, у безрукой его жены родился мальчик. Радости хана и его жены не было границ; они быстро снарядили вестника и послали его к сыну. На ночлег бог привел вестника в дом брата безрукой.
   Синеглазая, рыжая жена брата безрукой порасспросила вестника обо всем и догадалась, что речь идет о сестре мужа; узнала она и о том, с какой вестью едет вестник. Она быстро приготовила еду и питье, изрядно его угостила и, когда он заснул, взяла его письмо. Она узнала, кому было письмо и что в нем сообщалось; спрятала это письмо, а сама от имени хана написала другое: «У твоей безрукой жены родилась змея. Что с ней делать?» Письмо она положила в карман вестника.
   Рано утром вестник встал и направился по своей дороге. Сколько времени он ехал, неведомо; наконец доехал он до ханского сына и отдал ему письмо.
   Тот быстро прочитал письмо и отправил отцу и матери такой ответ: «Кто бы ни родился у меня, сохраните его до моего возвращения!».
   Вестник с этим письмом выехал обратно к хану. По дороге он опять заночевал в доме брата безрукой. Жена брата опять напоила вестника и, когда он заснул, прочитала ответное письмо. Она спрятала его, а на его место положила другое письмо такого содержания: «Сделайте так, чтобы я больше не видел дома свою безрукую жену. Она привыкла жить в дремучем лесу; отправьте ее туда и бросьте там!»
   Вестник прибыл обратно к хану и подал ему и жене это письмо. Прочитав письмо, хан с женой стали плакать. Безрукая услышала их плач, подумала, что что-то случилось с их сыном, и вбежала к ним. Письмо это огорчило хана и его жену, потому что безрукая была хорошая женщина и им не хотелось расставаться с ней; но не выполнить того, что написал сын, они не могли. Безрукая увидела письмо на столе, взяла его самовольно, быстро прочитала, а потом сказала хану и его жене:
   — Не сокрушайтесь и не убивайтесь! Я была жалкая и буду жалкой. Раз сын ваш написал вам, что я ему больше не нужна, отошлите меня в дремучий лес, и я буду там проводить свои тяжкие дни.
   Хан и его жена приказали одному из своих слуг запрячь арбу и отвезти ее с сыном в дремучий лес. Слуга завез ее в самую чащу, и она осталась там с сыном плача и рыдая.
   Наступила первая ночь. В полночь прошел такой проливной дождь, что реки потекли по ущельям с грохотом и шумом. Разлившаяся вода дошла до безрукой матери и унесла у нее ребенка. Она побежала было за ним, но у нее не было рук, и она не знала, чем ей схватить сына. Она бросилась за ним, чтобы схватить его зубами, но не смогла его поймать; бросилась еще раз, но опять не смогла за него ухватиться. Так она промучилась долго, намокла и измазалась вся; затем она поднялась на берег и стала плакать навзрыд. От плача ее волки разбегались в разные стороны, а дремучий лес дрожал.
   В это время явился к ней какой-то всадник и спрашивает ее:
   — Добрая женщина, вода ведь уносит твоего ребенка, почему же ты его не ловишь?
   — Я поймала бы его, — отвечает она, — но у меня нет рук.
   — Беги, — говорит ей Уасгерги, — попробуй еще раз, может быть, и поймаешь его.
   Безрукая опять побежала за ребенком, и, когда она добежала до него, у нее оказались руки; она поймала ребенка и вытащила его из воды. В восторге она не знала, как и благодарить Уасгерги.
   А Уасгерги говорит ей:
   — Эти испытания назначены тебе богом за то, что ты не исполнила завещания своих родителей, за то, что ты сказала своему брату, чтобы он удовлетворил свое желание, а грех нарушения завещания родителей ты взяла на себя. Село твоего брата разрослось, стало таким, как нартовское село. Иди туда; пройдешь по улицам и будешь кричать, предлагая себя в работницы, а дальше будет то, что угодно богу.
   Она поступила, как ей наказал Уасгергн. Со своим ребенком на руках она явилась в село брата и закричала:
   — Кто меня наймет?
   Синеглазая, рыжая жена брата позвала её и сказала ей:
   — Мы наймем тебя.
   Она поступила к ним. Жена брата ее не узнала. Как она могла узнать ее? Она знала ее как безрукую; кроме того, она выглядела сейчас лучше прежнего.
   Она делала работу по дому, а ребенка своего держала в яслях. Так она растила его. А в комнаты его не допускали.
   Сколько времени прошло, кто это знает; наконец война закончилась, и сын хана вместе со своими войсками стал возвращаться обратно к себе. Случилось ему заночевать со своими войсками в этом селе.
   Он увидел работницу и про себя подумал: «Она похожа на мою жену, но та была безрукая, а у этой есть руки».
   Та тоже не показывала ему своего лица, посновала мимо него то в одну, то в другую сторону.
   Сын хана изрядно пообедал вместе со своими войсками, а затем говорит своим товарищам:
   — Кто может рассказать мне новое сказание?
   Все молчали. Тогда безрукая говорит:
   — Я вам расскажу новую удивительную историю.
   Синеглазая, рыжая женщина ей говорит:
   — Почему ты не знаешь своего места? Ты работница — и работай, а здесь тебе никакого дела нет.
   Она тоже замолчала, ничего больше не сказала.
   Но сердце ханского сына было встревожено, и он сказал:
   — Выслушаем ее, что за новую историю она нам расскажет.
   Синеглазая, рыжая не стала возражать, и та начала:
   — В таком случае послушайте меня. Я и брат мой после смерти родителей остались сиротами, — и дальше она рассказала о том, как отец и мать оставили завещание, как они его не выполнили, как она разрешила брату жениться, как ее самоё отвезли в дремучий лес, как отрезали у нее руки, как нашел ее сын хана и как он женился на ней, как он ушел на войну, как у нее родился сын; так она все рассказала с самого начала и до этого дня.
   А перед тем как рассказывать сказание, она велела поставить перед ними накрытый стол и взяла с них такое слово:
   — Кто скажет: «Не так было», — тот должен положить на стол тысячу рублей деньгами.
   Синеглазая, рыжая женщина то и дело перебивала ее словами: «Не так было», — и каждый раз клала на стол тысячу рублей. Когда девушка рассказала о том, как хан и жена его написали своему сыну, что у него родился сын, и как тот ответил, чтобы жену его с ребенком отвезли в лес и бросили там, то сын хана не смог сдержаться и сказал: «Не так было». И он тоже положил на стол тысячу рублей.
   Она окончила свое повествование и сказала:
   — А теперь вот он — мой брат, а вот она — та, синеглазая, рыжая жена моего брата, которую мы боялись, ты, сын хана, мой муж, а вот в яслях находится твой мальчик.
   Сын хана, а затем брат девушки в один голос воскликнули:
   — Приведите быстро неука и привяжите ее к его хвосту!
   Привели неука, привязали синеглазую, рыжую женщину к его хвосту, и неук разнес ее по камням и лесам на мелкие куски. А сын хана с женой и сыном вернулся в дом отца своего, и до сегодняшнего дня они живут благополучно.