Курдская народная сказка

БАЛУЛИ ЗАНА И ЖЕНА ХАЛИФА

   Как-то Балули Зана строил себе на берегу моря лачугу из камня и песка. Халифом в стране был его брат, у которого было две жены. Пошла старшая жена за водой, смотрит ― Балул у моря лепит домик, подобный детским строениям из песка.
   Поздоровалась она с Балули Зана:
   — День добрый, мой деверь!
   — Как хорошо, что ты пришла, дорогая невестка! Куда путь держишь?
   — За водой иду.
   — Добро пожаловать ко мне, невестка. У меня пятьсот воинов. Накормишь их мясом и рисом, я уступлю тебе один из домов.
   А его воинами были детишки лет девяти-десяти.
   — Смотри-ка на этого сумасшедшего! Значит, я должна накормить его солдат мясом и рисом ради того, чтобы он дал мне такую лачугу! Да на что мне она?
   — Ну, не хочешь, так ступай своей дорогой.
   Наполнила старшая невестка кувшин водой и вернулась домой.
   Потом пошла за водой младшая жена халифа. Поздоровалась она с Балулом:
   — День добрый, брат.
   — Добро пожаловать, невестка. Куда путь держишь?
   — Да за водой иду. А что ты строишь?
   — Лачуги. Хочешь, продам одну?
   — Ей-богу, куплю, раз продаешь. Назови цену.
   — Здесь у меня пятьсот воинов. Если ты их накормишь мясом и рисом, я подарю тебе одну лачугу.
   — Подожди часа два, пока я приготовлю еду.
   Зарезала младшая невестка четырех баранов, сварила два пуда риса, позвала слуг и велела отнести еду к морю.
   Балул накрыл столы. Созвал своих солдат, они пришли, сели, все поели. Затем он подвел жену брата к одному из домишек и сказал:
   — Вот эту лачугу, этот райский дворец, я дарю тебе.
   Потом он поцеловал ей руку и ушел.
   Старшей жене халифа, которая отказалась купить лачугу Балула, приснился сон, что несут ее мертвую к дверям ада, а рядом маленькая дверца. «Войду-ка я через эту дверцу», ― решила она, открыла ее, смотрит ― в белом дворце на подушках сидит младшая жена халифа. А перед ней накрыт стол. Вокруг люди пируют.
   Младшая жена говорит ей:
   — Не ходи, Балул не разрешил, здесь тебе не место.
   — А ты, младшая жена, ты должна встать передо мной, ― возмутилась старшая жена.
   — Это время прошло, ― спокойно ответила младшая.
   Стражники схватили старшую жену и потащили в ад. Глядит она ― а там все кипит, бурлит.
   — Куда вы меня ведете? ― закричала она.
   — По приказанию Балула привели тебя в ад.
   Только приготовились люди бросить ее в котел, как из котла брызнуло кипящей водой, и одна капля обожгла ей руку.
   Вскочила старшая жена халифа, огляделась по сторонам и поняла, что все это ей приснилось, но, когда она взглянула на руку, увидела ожог.
   — Что это за чудо? Лампады не горят, как же я могла руку обжечь? Наверное, букашка укусила.
   Она опять легла и заснула. И снова приснилось ей, что привели ее в ад. Отворила она дверь, хотела войти, а хеви (Хеви ― вторая или третья жена.) увидела ее и спрашивает:
   — Куда ты идешь?
   — Как ты смеешь спрашивать, куда я иду? Ты должна встать передо мной и служить мне.
   — Балул не разрешил тебе входить сюда, здесь тебе не место!
   Тут несколько человек схватили старшую жену халифа за руки и подтвердили:
   — Хеви правду говорит. Балул не разрешает тебе сюда входить. Твое место там.
   И опять ее повели в ад. Только собрались столкнуть ее в котел, как вновь брызги кипящей воды разлетелись в разные стороны, и одна капля обожгла ей другую руку. Вскочила она от боли. Зажгла свечку, видит ― ожог на руке.
   — Что за диво? Младшая жена там, а у меня рука горит.
   Но все-таки легла она и вновь уснула. И снова ей приснился сон. Опять ее повели в ад.
   «Вот уже в третий раз я вхожу во дворец, а эта, бесстыжая, не встает передо мной. Сейчас я все волосы ей повытаскиваю», ― подумала старшая жена халифа.
   Открыла она дверь, а хеви ей говорит:
   — Вай, куда ты идешь? Балул не разрешил тебе сюда входить.
   Опять люди схватили ее за руки и привели в ад.
   — Что вы будете со мной делать? ― спросила она.
   — Мы бросим тебя в этот котел. Твое место здесь.
   Ее уже подтолкнули к котлу, но опять брызнула капля и обожгла кожу на руке. Стало три ожога. К тому времени рассвело, взошло солнце. Старшая жена халифа помазала ожоги лекарством, перевязала их и пошла к младшей жене.
   — Доброе утро, сестра! ― поздоровалась она. ― Скажи, не случилось ли тебе вчера сделать что-нибудь хорошее?
   — А тебе что за дело?
   — Ну, скажи мне правду, ведь мы хеви, жены одного мужа.
   — Ей-богу, вчера я ходила к морю. Балул строил на берегу песчаные домики. Он сказал мне: «Накорми моих солдат, а за это я дам тебе один из домиков». Я послала мяса и риса его солдатам, а он подарил мне лачугу. Вот и все добро, которое я совершила.
   — Э, раз ты смогла накормить его войско, почему я не могу? Я раздам вдвое больше мяса и риса и куплю две лачуги.
   — Покупай, сестра, разве я против?
   Пришла старшая жена халифа к морю, видит ― Балул опять строит лачуги на берегу моря.
   — День добрый, брат!
   — Добро пожаловать, сестра!
   — Балул, вчера я не приняла всерьез твое предложение. Ты должен уступить мне одну лачугу, а я накормлю твоих воинов и утром и вечером.
   — Прости, сестра, но на твою долю ничего не осталось. Тебе, видимо, кое-что приснилось, что ты так подобрела?
   Как ни просила старшая невестка, Балул не дал ей лачугу.
   — Ах, не дашь? ― рассердилась невестка. ― Вот я оговорю тебя, будешь знать.
   — Э, оговаривай сколько хочешь, твоей доли все равно нет. Я же предлагал тебе, почему же ты отказалась? В том, что ты не купила лачугу, не моя вина. Тебе стало жаль падишахского имущества? Да? Так ступай отсюда.
   Тогда старшая невестка разорвала подол своего платья, сорвала платок с головы и в таком виде направилась в диван своего мужа. Пришла она к мужу, заплакала и закричала:
   — Ай-ай-ай!
   — Что случилось? ― спросил ее муж.
   — Вот что случилось: пошла я к морю за водой, а твой сумасшедшпй брат встретил меня, бросился ко мне, да с дурными намерениями. Я еле вырвалась. Посмотри, что он со мной сделал, вся одежда на мне изорвана.
   ― Люди, ― повелел падишах, ― приведите ко мне Балула, я отрублю ему голову. Пусть он отправляется на тот свет со своими глупостями.
   — Балул, иди, халиф зовет. Жена его пожаловалась на тебя, ― сказали слуги.
   Балул пришел к халифу, поздоровался:
   — Салам, брат!
   Брат отвернулся от него, не ответил на приветствие, а приказал позвать палачей. Пришли два палача с топорами.
   — Отрубите ему голову, ― велел халиф.
   Палачи подошли к Балулу.
   — Брат, за что ты хочешь отрубить мне голову? ― спросил Балул.
   — Да разрушит бог твой дом! Ты даже не вспомнил, что она жена твоего брата. Ты не стыдишься своего поступка? Если бы ты хотел жениться, так бы и сказал мне.
   — Брат, ей-богу, твоя жена мне как сестра. Жена брата или сестра ― это одно и то же. Разве возможно посягнуть на честь сестры? Ты поверил женщине и хочешь отрубить голову брату?
   — Клянусь богом, я сделаю это!
   — Это твое последнее слово?
   — Я решений не меняю.
   — Ну, раз ты хочешь казнить меня, так давай напоследок обнимемся и попрощаемся, ведь мы братья. А потом поступай как знаешь.
   Люди стали уговаривать халифа:
   — Это же твой брат, обними его, прежде чем отрубить ему голову.
   Уговорили халифа. Подошел он к Балулу, а тот ему и говорит:
   — Брат, вложи свою руку в мою.
   Халиф вложил свою руку в руку брата.
   — Теперь поставь свою ногу мне на ногу, и мы обнимемся.
   Только он положил свою ногу на ногу Балула, как Балул произнес:
   — По воле Шихади да будет твоя дорога в тысячу и пятьсот лет.
   И тут же брат его исчез. Халиф на миг закрыл глаза, а когда открыл их, видит ― кругом степь. Жарко так, что голова раскалывается. В одних носках, без пояса, голодный, пустился халиф в путь.
   — Боже, что за несчастье обрушилось на мою голову? Я хотел обезглавить своего брата, а вышло, что он расправился со мной.
   Шел он до самого вечера. Наконец увидел дворец. Пошел он во дворец, видит ― сидит на стуле седовласый старец с белой бородой до пояса.
   — Да будет вечер твой добрым, апо (Апо ― звательная форма от «ап» ― дядя; почтительное обращение к старшим (без оттенка родства))! ― поздоровался халиф.
   — С добром ли ты пожаловал, добрый человек? ― спросил старец.
   Затем он обратился к жене:
   — Жена, встань-ка, видно, наш гость издалека идет. Приготовь ему постель, пусть он отдохнет.
   Женщина недовольно отвернулась.
   — Раба божья, принеси же что-нибудь поесть нашему гостю.
   Женщина не отозвалась.
   — Да что же это такое! Вот уже десять лет, как он гостит у меня, а ты с места не поднимаешься, чтобы сделать ему постель! ― рассердился старик.
   — Да чтоб настал черный день для тебя и для твоего гостя! Я целый день собирала хворост, устала.
   Но поднялась, принесла постель, расстелила, кое-как накрыла стол. Хозяин и гость поели, разговорились:
   — Отец, ты никогда не слыхал о городе Багдаде? Знаешь, где он находится?
   — Багдад?
   — Да!
   — Нет, сынок, я впервые слышу это название. Завтра утром сходи к моему старшему брату. Может, он знает, где находится этот город.
   Утром халиф попрощался с хозяевами. Шел до вечера, смотрит ― стоит дворец. Вошел он во дворец, видит ― сидит человек преклонного возраста. Седина поблескивает в бороде.
   — Да будет добрым твой вечер, апо!
   — С добром ли ты пришел, человек?
   Жена старика сидела в углу и даже головы не повернула в сторону гостя.
   Хозяин обратился к ней:
   — Раба божья, гость к нам пришел, встань, принеси постель. Пусть он сядет, отдохнет, видно, что издалека пришел. Босой он, ноги сбиты, поранены.
   Она поднялась, приготовила гостю постель, принесла хлеба. Хозяин и гость поели, разговорились.
   — Апо, ― обратился халиф к хозяину, ― ты когда-нибудь слышал о Багдаде?
   Хозяин приложил руку ко лбу, задумался:
   — Добрый молодец, а что такое Багдад?
   — Багдад ― город, что же еще?
   — Ей-богу, впервые слышу о нем. Есть у меня старший брат. Сходи к нему, может быть, он тебе поможет.
   Утром халиф попрощался. До вечера шел он. Вечером добрался до места. Вошел во дворец, смотрит ― сидит беременная женщина, а рядом юноша лет четырнадцати, только усы пробиваются, настолько он молод. При виде гостя юноша вскочил.
   — Вечер добрый, ― поздоровался халиф.
   — Добро пожаловать, дорогой гость! Гость ― от бога, благодарю тебя, господи, что послал мне гостя.
   Беременная женщина встала, приготовила гостю постель, стол. Потом принесла полный таз воды, помыла гостю ноги, потом принесла носки, башмаки и протянула их путнику:
   — Братец, ты бос, обуйся.
   — Да благословит тебя бог i>(В ориг.: «Да сделает бог твое лицо светлым» ― устойчивая формула благословения и одобрения. Употребляется также в переносном смысле: «Будь честным и удачливым в своих поступках».), ― ответил халиф.
   Посла ужина муж обратился к жене:
   — Раба божья, похоже, гость наш пришел из далеких мест, очень устал. Принеси-ка из подвала арбуз, освежимся.
   А подпол был глубоко, на сорок ступеней. Спустилась женщина вниз, смотрит ― там остался всего один арбуз. Взяла она его, положила на поднос, воткнула нож в арбуз и поставила на стол. Хозяин взял в руки арбуз, осмотрел его и сказал:
   — Раба божья, арбуз еще неспелый. Унеси его, принеси другой.
   Взяла она арбуз, понесла в погреб. Через некоторое время женщина принесла тот же арбуз. Муж вновь осмотрел арбуз со всех сторон и сказал:
   — И этот арбуз неспелый. Иди принеси другой.
   Жена вновь спустилась в подпол и принесла тот же арбуз. Гость сказал:
   — Дорогой, беременная женщина уже трижды спускалась в подпол. Что бог послал, то и съедим.
   Разрезали арбуз, и каждый из кусков оказался очень вкусным.
   Халиф обратился к хозяину:
   — Добрый человек! На днях я встретил дряхлого старца. Сказал он мне, что у него есть старший брат. Я пришел к брату, а он оказался на вид моложе старца. Этот брат сказал мне, что у него есть старший брат, а этим старшим братом оказался ты, юноша. Как же это так?
   — Э, братец, ей-богу, это все правда, они мои младшие братья. У старца жена ленивая, непослушная. С неохотой встречает она гостей. Когда в доме гость, она всегда ворчит, потому мой брат так быстро и состарился. У жены моего среднего брата характер неровный. День ей хорошо, день ― плохо. В те дни, когда она ворчит, сердится, в бороде ее мужа и появляется седина. А моя жена предана мне, она из хорошей семьи. Видишь ли, у меня в подвале был только один арбуз, три раза посылал я ее вниз, она уносила этот арбуз и потом приносила его обратно. Другая на ее месте прямо сказала бы: мол, там единственный арбуз. Я расстроился бы, мне было бы неудобно перед гостем. Но благодаря своей жене я изо дня в день молодею. Мне пятьсот лет, среднему брату триста восемьдесят, а третьему брату триста пятьдесят лет.
   — Слышал ли ты о городе Багдаде? ― спросил хозяина халиф.
   — Ей-богу, кажется, слышал. Если ты пойдешь по этой дороге, то придешь прямо в город. У обочины дороги ты увидишь дерево, под ним бьет родник. Каждую пятницу на это дерево прилетает зеленая птица, которую называют багдадским Балулом. Не знаю вот только, почему ее так назвали. И, кроме ягнят, народ приносит ей свежеиспеченный хлеб (Помимо сохранившегося обычая приносить в жертву святыням домашних животных, у курдов существует обычай раздавать свежий, еще теплый хлеб односельчанам и путникам. Этот обычай считается священным, а хлебом, предназначенным для раздачи, даже клянутся.). Кому эта птица кивнет головой, тот достигнет желаемого. Но если она не кивнет, ты ей хоть сто баранов зарежь ― все напрасно.
   Попрощался халиф и пошел во дороге. В пятницу он пришел в город. Смотрит ― народ собирается; кто ягненка несет, кто теплый хлеб. Остановился халиф, спросил:
   — Куда вы идете?
   Ответили ему люди:
   — Идем к зиярату (Зиярат ― святыня, место поклонения как для курдов-мусульман, так и для курдов-езидов. Местом поклонения могут служить не только могилы святых, но и камни, деревья, горы, пещеры, где, по преданию, жили или останавливались святые или другие почитаемые легендарные личности. Обычно у курдов-езидов и курдов-мусульман разные святыни.).
   — А где находится зиярат?
   — За городом, ― отвечали ему.
   Пошел с ними халиф. Когда они пришли, он увидел у дороги дерево, а на самой его вершине сидит зеленая птица. Под деревом родник бьет. Кто ягнят птице подносит, кто теплый хлеб. Кому она кивнула, тот возвращается радостный, а на кого не взглянула, тот идет домой с опущенной головой. Простоял халиф под деревом до самого вечера. Когда народ разошелся, взобрался халиф на дерево, видит ― птица не улетает. Он осторожно протянул руку и схватил ее за ногу. Рука его так и прилипла к ноге птицы. Птица взмахнула крыльями и взлетела, и халиф с ней. Если б она выпустила его, то халиф разбился бы, но она его не выпустила. Прилетела она во дворец и опустила халифа в его диване. Смотрит халиф ― рука его в руке Балула и нога его на ноге брата.
   — Халиф, да сделает бог меня твоей жертвой! Ты хотел меня обезглавить? Теперь я готов.
   Со стоном халиф упал к ногам Балула. Люди удивились:
   — Э, ты же хотел отрубить ему голову!
   Ответил халиф:
   — Да благоустроит бог ваши дома! Вот уже месяц, как я брожу на чужбине, одному богу известно, какие муки я испытал. Да буду я твоей жертвой, брат!
   Народ ничего не понял, о чем говорит халиф.
   — Брат, жена твоя оклеветала меня, ― только и сказал Балул. ― Да разве мог я посягнуть на честь жены моего брата!
   И велел халиф казнить свою старшую жену. А Балул вышел из дворца и пошел своей дорогой.