Итальянская народная сказка

ДЖУФА

Джуфа и гипсовая статуя

   Жила некогда одна женщина, у которой сын был ленив, плутоват, да еще и придурковат. Звали его Джуфа. Женщина эта была совсем бедная, и вот, когда у нее уже не осталось ничего, кроме домотканого полотна, она сказала Джуфе:
   — Пойди продай полотно, но если тебе попадется покупатель слишком болтливый, не отдавай; продай тому, кто много не разговаривает.
   Джуфа взял полотно и пошел бродить по городу, выкрикивая:
   — Кому полотна?.. Кому полотна?..
   Его остановила какая-то женщина и сказала:
   — Покажи!
   Посмотрела, пощупала и спрашивает:
   — Сколько ты за него хочешь?
   — Уж очень ты много болтаешь, — ответил Джуфа, — болтливым людям мать не велела продавать. — И с этими словами пошел дальше.
   Повстречался ему крестьянин.
   — Сколько просишь? — спросил он.
   — Десять скудо.
   — Нет, это слишком дорого!
   — Болтай, болтай! Все равно тебе не продам.
   Все, кто хотел купить полотно, болтали слишком много, и Джуфа никак не мог найти покупателя. Бродил он, бродил по городу и наконец забрел на какой-то дворик. Посреди дворика стояла гипсовая статуя. Джуфа и говорит ей:
   — Купишь полотно? — Ответа не последовало, и потому Джуфа переспросил еще раз: — Так купишь или нет?
   Статуя молчала. Тогда Джуфа воскликнул:
   — Уф! Наконец-то я нашел подходящего покупателя! Теперь-то я продам это проклятое полотно! — И Джуфа обмотал его вокруг статуи.
   — Ты должна мне десять скудо… согласна? Так и быть, за деньгами я зайду завтра. — И с этими словами Джуфа ушел.
   Едва он вернулся домой, мать спросила про полотно.
   — Я его продал.
   — А деньги?
   — Зайду за ними завтра.
   — А покупатель надежный?
   — Это женщина, и притом такая, как ты наказывала. Подумай только, она не промолвила в ответ ни слова!
   Утром Джуфа отправился за деньгами. Статуя стояла на месте, но полотно исчезло. Джуфа сказал:
   — Плати деньги!
   Статуя молчала. Джуфа рассердился:
   — Взяла ты полотно или нет? А денег платить не хочешь? А… Ну так получай! — И, схватив кирку, Джуфа ударил по статуе, да так, что она разлетелась на куски.
   Внутри статуи оказался горшок, полный золотых монет. Джуфа пересыпал их в свой мешок и поспешил домой.
   — Мама, она не хотела отдавать деньги. Тогда я хватил ее киркой, и она отдала вот это.
   Мать сразу смекнула в чем дело.
   — Давай сюда деньги и никому ни слова.

Луна, воры, Джуфа и судья

   Однажды поутру Джуфа отправился за сеном, но вернуться домой до наступления темноты он, понятно, не успел. Словом, когда он возвращался, была уже ночь, и дорогу освещала только луна, которая то исчезала в облаках, то снова выныривала.
   Джуфа присел на камень и стал глазеть на луну, время от времени приговаривая:
   — Выходи! Выходи!
   А когда луна выходила:
   — Спрячься! Спрячься!
   А тут случись так, что возле самой дороги двое жуликов делили украденную тушу теленка. Когда они услыхали голос, который говорил: «Выходи» и «Спрячься», — они перепугались, думая, что это стражники, бросили свою добычу и дай бог ноги.
   Джуфа, услышав топот, пошел взглянуть, что там такое происходит. Увидел разделанную тушу теленка, взял нож и принялся отрезать лучшие куски. Наполнив свой мешок, он отправился домой.
   — Мама, открой-ка! — забарабанил Джуфа в дверь.
   — Почему ты так поздно? — спросила мать.
   — Пока тащил это мясо — наступила ночь. Продай его завтра, мне нужны деньги.
   — Ладно, — говорит мать, — завтра, пока ты будешь на поле, я продам мясо.
   На следующий вечер, когда Джуфа вернулся домой, он сразу спросил:
   — Ну как? Продала?
   — Да. Я поверила его в долг мухам.
   — А когда они нам заплатят?
   — Когда у них будут деньги.
   Целую неделю Джуфа терпеливо ждал, что мухи принесут деньги. А когда увидел, что ждать бесполезно, отправился к судье.
   — Господин судья, — обратился к нему Джуфа, — рассудите по совести. Я поверил мухам в долг мясо, а они и думать не думают об уплате.
   Поразмыслив, судья ответил:
   — Вот мое решение: как только увидишь муху, — можешь, не задумываясь, ее убить.
   Надо же случиться, что в этот самый миг на нос господина судьи уселась муха, и Джуфа так хватил ее кулаком, что чуть не отправил судью на тот свет.

Джуфа и красный берет

   Работать Джуфа не любил. После завтрака он тотчас отправлялся слоняться по улицам. Мать много раз выговаривала ему:
   — Джуфа, одумайся, пока не поздно! Найди работу! Ведь нельзя же так: поел, попил — и пошел слоняться! Хватит с меня! Либо сам зарабатывай себе на штаны, либо убирайся на все четыре стороны!
   Джуфа отправился на Кассаро, главную улицу Палермо, в надежде заработать себе на одежду. Но подходящей работы для него не нашлось. Тогда у одного торговца попросил он одно, у другого — другое, и так, пока не оделся с ног до головы. И всем он при этом говорил: — Отпусти мне в долг, деньги уплачу на днях.
   Между прочим, Джуфа приобрел таким образом великолепный красный берет.
   Принарядившись, он торжествовал: «Вот уж моя мать не скажет, что я лодырь!» Но, вспомнив, что с торговцами еще придется расплачиваться, Джуфа решил притвориться умершим. Придя домой, он повалился на кровать.
   — Умираю! Умираю! — стонал Джуфа. — Я умер! — и при этом сложил руки крестом и вытянул ноги, как подобает настоящему покойнику.
   Мать рвала на себе волосы и причитала:
   — Сынок! Сыночек мой дорогой! На кого ты меня покинул!
   На крики матери сбежались соседи и дружно принялись ее жалеть.
   Весть о смерти Джуфы мгновенно распространилась по всей округе. Торговцы тоже прибежали посмотреть на покойника.
   — Бедный Джуфа, — говорил один, — он задолжал мне шесть таро за пару штанов… Охотно ему их прощаю, да упокоит господь душу его.
   Так один за другим перебывали тут все торговцы, и все они прощали Джуфе долги.
   Но торговец, у которого Джуфа взял красный берет, рассудил иначе: «С какой это стати прощать ему долг». При виде огненно-красного берета, который красовался на голове покойного, торговца осенила счастливая мысль.
   Когда могильщики подняли Джуфу и понесли в церковь, чтобы потом предать тело земле, торговец отправился вслед за ними, спрятался в церкви и стал дожидаться ночи.
   Когда наступила ночь, в церковь проникли воры, чтобы здесь, без лишних свидетелей, разделить наворованные деньги. Джуфа неподвижно лежал на своем одре, а торговец притаился за дверью. Воры высыпали деньги — все серебро да золото — и принялись складывать их в столбики, чтобы всем досталось поровну. Наконец осталась только одна монета достоинством в двенадцать таро, с ней они не знали, как поступить.
   — Чтобы не ссориться из-за такого пустяка, давайте сделаем вот что: вон там лежит покойник, он будет нам мишенью: тот, кто попадет ему монетой прямо в рот, забирает ее себе.
   — Вот это придумано так придумано! — радостно согласились воры.
   Воры приготовились. Тогда Джуфа, который все это отлично слышал, встал во весь свой рост и как возопит:
   — Да восстанут мертвые из гроба!
   Воры забыли про деньги и опрометью кинулись из церкви. Как только Джуфа увидел, что в церкви никого не осталось, он устремился к деньгам, но в это самое время ему наперерез с простертыми вперед руками бросился и торговец, владелец берета. Поделили они деньги пополам, но одна монетка в пять грано осталась.
   Джуфа сказал:
   — Это моя монетка.
   — Нет, моя!
   — Она принадлежит мне!
   — Нет, мне!
   Тогда Джуфа схватил кадило и замахнулся им на торговца с криком:
   — Эти пять грано мои! Я хочу пять грано!
   А воры в это время подкрались к церкви, желая разведать, что будут делать покойники. Ведь не шутка бросить такую уйму денег. Притаились они у двери и услышали перебранку из-за пяти грано.
   — Беда! — подумали воры. — Сколько же тут этих покойников, если на долю каждого досталось лишь по пяти грано, да при этом еще кому-то не хватило! — И воры пустились наутек, только пятки засверкали.
   Джуфа и торговец беретами вернулись домой, каждый с увесистой мошною денег, а Джуфа еще отвоевал пять грано.

Джуфа и винные мехи

   Мать, видя, что ничего путного из ее сына не получится, отдала его в услужение к одному трактирщику. И вот трактирщик однажды говорит ему:
   — Джуфа, ступай на море, — отмой-ка хорошенько эти мехи, да смотри, чтобы их не украли.
   Джуфа взял мехи и отправился на море. Там он их мыл и полоскал все утро. А потом и говорит себе: «Ну, а как же я узнаю, хорошо ли я их вымыл? У кого бы спросить?» На берегу никого не было, но тут он заметил в море корабль, только что вышедший из порта. Джуфа вытащил платок и принялся отчаянно размахивать и кричать:
   — Эй, там, на корабле! Плывите к берегу! Плывите сюда!
   Капитан говорит:
   — C берега нам подают какие-то знаки. Надо подплыть, кто знает, что там случилось! Быть может, мы что-то забыли на берегу…
   Капитан с несколькими матросами сели в шлюпку и отправились на берег.
   — В чем дело? — спросил капитан Джуфу.
   — Дело в том, ваша милость, — ответил Джуфа, — что я просто хотел спросить у вас, хорошо ли я вымыл мехи?
   Капитан даже подскочил на месте, он рассвирепел так, будто в него вселилась тысяча чертей. Схватил он палку и давай охаживать несчастного Джуфу. Капитан бил его до тех пор, пока сам не обессилел.
   А Джуфа ревел:
   — А что надо было кричать?
   — Ты должен был кричать: «Господи, пошли им попутного ветра!» Тогда бы мы не потеряли понапрасну столько времени.
   Джуфа взвалил мехи на горящие от побоев плечи и направился в селение, громко повторяя:
   — Господи, пошли им попутного ветра… Пошли им попутного ветра… Пошли им попутного ветра…
   По дороге попался ему охотник, который целился сразу в двух зайцев. Джуфа и крикни:
   — Господи, пошли им попутного ветра!
   Зайцы навострили уши и бросились в разные стороны.
   Тогда охотник заорал на него:
   — Ах ты собачий сын! Тебя еще тут недоставало! — я хвать его прикладом по голове!
   Джуфа сквозь слезы спрашивает:
   — А что надо было кричать?
   — Ты должен был крикнуть: «Господи, не дай промахнуться».
   Джуфа с мехами на плечах зашагал дальше, повторяя:
   — Господи, не дай промахнуться…
   Тут он встретил двух спорящих. От слов они перешли к кулакам. Джуфа воскликнул:
   — Господи, не дай промахнуться…
   Услыхав такие слова, драчуны отпустили друг друга и набросились на Джуфу:
   — Ах проклятый! Ты еще хочешь подлить масла в огонь! — И дружно принялись его колотить.
   Джуфа сквозь слезы взмолился:
   — А что надо было сказать?
   — Что ты должен был сказать? А вот что: «Господи, разведи их!»
   — Господи, разведи их… Господи, разведи их… — твердил Джуфа, продолжая свой путь.
   Тут, как назло, повстречалась ему пара новобрачных, которые выходили из церкви. Лишь только они услыхали: «Господи, разведи их!» — муж бросился к Джуфе, на ходу расстегивая ремень.
   — Ах ты проклятый ворон! Ты хочешь развести нас с женой!
   Джуфа, совсем обессилевший от побоев, рухнул на землю. Когда же его стали поднимать и Джуфа открыл наконец глаза, ему задали вопрос:
   — И что тебя надоумило говорить такое молодоженам?
   — А что надо было им сказать?
   — Ты должен был пожелать: «Господи, пошли им побольше радости и веселья».
   Джуфа подобрал мехи и побрел дальше, повторяя эти слова.
   Дорога проходила мимо дома, где лежал покойник. Вокруг гроба горели свечи. Неутешные родственники рыдали. Когда же до них донеслись слова проходившего мимо Джуфы: «Господи, пошли им побольше радости и веселья», — один из родственников выскочил на улицу с дубинкой, и Джуфа получил то, чего еще не успел дополучить.
   Только теперь Джуфа уразумел, что полезнее всего в жизни — молчать. В таверну он вернулся поздно вечером. Хозяин, который еще на рассвете послал его мыть мехи, тоже отколотил его, а затем прогнал вон.

Ешь, ешь, моя курточка!

   Джуфа всегда ходил таким оборванцем и вид имел до того придурковатый, что никогда не удостаивался приглашения к чужому столу. Так вошел он как-то в один дом в надежде поесть, но не успел и порога переступить, как его тотчас послали ко всем чертям. Но вот мать раздобыла ему красивую куртку, пару новых штанов и бархатный жилет. Разодетый Джуфа отправился в тот же самый дом. На этот раз ему оказали всяческие почести, усадили за праздничный стол, да еще наговорили уйму приятных слов. Подали кушанья, и Джуфа одной рукой набивает себе рот, а другой распихивает еду по карманам, карманчикам и куда ни попало и приговаривает: «Ешь, ешь, моя курточка! Ведь это тебя угощают, а не меня!»

Не забудь про дверь, Джуфа!

   Джуфа увязался с матерью на поле. Мать первой вышла из дому и крикнула:
   — Не забудь про дверь, Джуфа!
   Джуфа послушно приналег на дверь и сделал это с таким усердием, что она соскочила с петель. Тогда он взвалил ее на плечи и зашагал вслед за матерью. Вскоре Джуфа захныкал:
   — Мама, мне тяжело! Мама, мне тяжело!
   — Это еще что за новости! — обернулась мать. Но, увидев дверь, которую тащил Джуфа, просто ахнула.
   В общем, пока они ковыляли с этой дверью, спустилась ночь, до дома было далеко, и тогда, опасаясь разбойников, мать с сыном решили заночевать на дереве. Джуфа и тут не расстался с дверью.
   В полночь под их дерево пришли разбойники делить выручку. Джуфа с матерью притаились, ни живы ни мертвы.
   Вдруг Джуфа почувствовал некоторое неудобство.
   — Мама! — зашептал он. — Хочу пи-пи!
   — Что?
   — Хочу пи-пи!
   — Потерпи немножко.
   — Не могу!
   — Ну будь умницей, Джуфа.
   — Больше не могу!
   — Ну ладно, давай!
   И Джуфа помочился. Когда разбойники почувствовали, что на них что-то льется, они удивились:
   — Вот те на! Ясное небо, и вдруг дождь!
   Прошло еще немного времени, и Джуфа опять шепчет:
   — Мама! Мне нужно облегчиться!
   — Потерпи, Джуфа.
   — Не могу!
   — Потерпи немножко!
   — Не могу!
   — Ну ладно, давай!
   И Джуфа облегчился. Да так облегчился, что разбойники снова заволновались.
   — Что это — манна небесная или птички? — загалдели они, отряхиваясь.
   А Джуфа, который все еще держал дверь на своих плечах, опять шепчет:
   — Мама, мне тяжело держать!
   — Потерпи!
   — Не могу!
   — Ну потерпи, прошу тебя!
   — Больше не могу… — С этими словами Джуфа отпустил дверь, и она грохнулась прямо на разбойников.
   Вскочили тут разбойники и задали такого стрекача, только пятки засверкали.
   Мать с сыном спустились с дерева, а под ним здоровенный мешок, полный золота. Взяли они этот мешок и отнесли домой. Мать сказала Джуфе:
   — Смотри никому об этом не рассказывай! Ведь если власти узнают — нас обоих упрячут в тюрьму.
   Затем мать отправилась на базар, накупила там изюму и сушеного инжиру. Вернувшись домой, она залезла на крышу и, как только Джуфа вышел из дома, стала швырять в него изюм и сушеный инжир. Джуфа остановился.
   — Мама, — закричал он, — с неба сыплется изюм и инжир!
   — Ну что ж, — ответила ему мать, — значит, такой уж сегодня дождь. Радуйся!
   Как только Джуфа куда-то ушел, мать высыпала из мешка все золото и насыпала туда ржавых гвоздей. Прошла неделя. Джуфе понадобились деньги. Полез он в мешок, а там ржавые гвозди. Тогда он пристал к матери:
   — Отдай мои деньги, а то пожалуюсь судье!
   Мать притворилась, будто ничего не понимает:
   — О каких деньгах ты говоришь, Джуфа?
   Джуфа отправился к судье.
   — Ваша милость, я нашел мешок с золотом, а мать вместо золота насыпала туда ржавых гвоздей.
   — Золото? А когда ты нашел его?
   — В тот самый день, когда шел дождь из изюма и сушеного инжира.
   Судья приказал отправить Джуфу в сумасшедший дом.