Итальянская народная сказка

ГУСЫНЯ И ЛИСА

   Раз отправилось стадо гусынь в Маремму яйца нести. На полдороге одна гусыня и говорит:
   — Сестрицы, приходится мне с вами расставаться. Настала моя пора снести яйцо, до Мареммы не дотерплю.
   — Да подожди!
   — Да удержись как-нибудь!
   — Да куда же ты!
   Но гусыне было невмоготу. Пошли тут поцелуи да объятья, распрощались гусыни, уговорились встретиться, как пойдут обратно. И поплелась гусыня в лес. Сделала она себе гнездо из сухих листьев под старым дубом и снесла первое яйцо. А потом пошла поискать свежей травки и чистой водицы.
   На закате вернулась она к гнезду — а яйца-то нет как нет! Запечалилась гусыня. Утром придумала она влезть на дуб и спрятать второе яйцо среди ветвей. Снесла гусыня яйцо, слезла, довольная, с дерева и пошла пощипать травы, как в первый день. Вернулась — и этого яйца нет!
   Тут гусыня догадалась: «Должно быть, в лесу живет лиса, она и ворует яйца».
   Пошла она в ближнюю деревню и постучалась в кузницу.
   — Синьор кузнец, сделайте мне железный домик!
   — А ты снесешь мне сто пар яиц?
   — Ладно! Поставьте мне здесь корзинку, и, пока скуете домик, я вам нанесу яиц.
   Села гусыня в корзинку. Кузнец молотом ударит — гусыня яичко снесет. Как ударил кузнец в двухсотый раз по наковальне, гусыня положила двухсотое яйцо и выскочила из корзинки.
   — Синьор кузнец, вот сто пар яиц, что я вам обещала.
   — Синьора гусыня, а вот и железный домик.
   Поблагодарила гусыня, взвалила домик на спину, отнесла его в лес и поставила посреди лужайки. «Вот славное местечко для моих гусенят: тут и свежая травка для еды, тут и ручеек для купанья».
   И залезла, довольная, в домик, чтобы наконец спокойно снести свои яйца.
   А лисица той порой опять пришла к дубу, но яиц там уж не было. Стала она рыскать по лесу, вышла на лужайку, смотрит — железный домик стоит.
   «Наверное, там гусыня», — подумала лиса и постучалась в дверь.
   — Кто там?
   — Это я, лиса.
   — Я на яйцах сижу, не могу отпереть.
   — Отопри, гуска!
   — Да ведь ты меня съешь.
   — Нет, не съем, гусочка, отопри же!
   — Не отопру!
   — Смотри, гусыня, не отопрешь — худо будет.
 
Я на крышу заберусь,
До упаду напляшусь,
Прыг да скок, прыг да скок —
И сломаю твой домок!

А гусыня в ответ:

Ты на крышу заберись,
До упаду напляшись,
Прыг да скок, прыг да скок —
Не сломаешь мой домок!
 
   Лиса залезла на крышу и — топ, топ! — давай прыгать да скакать и так и этак. Но не тут-то было! Чем больше скакала, тем крепче железо становилось. Озлилась лиса, спрыгнула с домика — и в лес со всех ног, а гусыня ей вслед смеялась, чуть живот не надорвала.
   Несколько дней не являлась лиса, но гусыня все же выходила из домика с опаской.
   А тут и гусенята вылупились.
   Вот однажды раздается стук.
   — Кто там?
   — Это я, лиса.
   — Чего тебе надо?
   — Завтра ярмарка. Хочешь, пойдем вместе?
   — Ладно, — говорит гусыня. — Ты когда за мной зайдешь?
   — Когда хочешь.
   — Так приходи в девять часов. Я раньше не могу — надо гусенят накормить.
   Распрощались гусыня с лисой, как добрые подружки. А лиса уж наперед облизывалась: съем гусыню и всех ее гусенят в один присест!
   Встала гусыня на заре, покормила гусенят, расцеловала их, не велела никому отпирать дверь и пошла на ярмарку.
   Еще и восьми часов не было, как лиса постучалась в железный домик.
   — А мамы дома нет, — говорят гусенята.
   — Отоприте! — требует лиса.
   — Мама не велела.
   Лиса проворчала себе под нос:
   — Я вас и потом съем, — и спрашивает громко: — А когда мама ушла?
   — Рано утром.
   Лисе только того и надо, она припустилась следом.
   Идет гусыня домой, покупки несет, как вдруг видит — навстречу лиса, язык высунула.
   «Куда бы мне спрятаться?» — думает гусыня.
   На ярмарке она купила большую миску. Положила она крышку на землю, села на нее, а миску перевернула вверх дном, да и прикрылась.
   Остановилась лиса.
   — Ах, какая хорошенькая часовенка! Надо помолиться!
   Стала лиса на колени перед миской, прочла молитву, подала золотую монету и дальше побежала.
   Гусыня тихонько высунула голову, подобрала монету, подхватила миску — и скорей домой, к своим гусенятам.
   Лиса по ярмарке шныряет, нюхает под прилавками — а гусыни нет как нет. «Раз уж мы по дороге не повстречались, — думает, — значит, тут она». И давай искать снова. Кончилась ярмарка, торговцы остатки товара сложили, прилавки разобрали, а гусыни давно и след простыл. «И на этот раз она меня провела», — думает лиса.
   Полумертвая от голода побежала она к железному домику и постучалась.
   — Кто там?
   — Это я, лиса. Что ж, гуска, ты меня не подождала?
   — Жарко было. Я думала — мы по пути встретимся.
   — А ты какой дорогой шла?
   — Да тут одна дорога и есть!
   — Как же это я тебя не видала?
   — А я тебя видала. Я ведь в часовенке сидела.
   Рассердилась лиса.
   — Отопри мне, гусыня.
   — Нет, не отопру, ведь ты меня съешь.
   — Смотри же, гусыня:
 
Я на крышу заберусь,
До упаду напляшусь,
Прыг да скок, прыг да скок —
И сломаю твой домок!

А гусыня в ответ:

Ты на крышу заберись,
До упаду напляшись,
Прыг да скок, прыг да скок —
Не сломаешь мой домок!
 
   Топ-топ, прыг да скок — куда там, железный домик только крепче становился.
   Долго потом не приходила лиса. Наконец однажды утром — стук в дверь.
   — Кто там?
   — Это я, лиса. Отопри, гусочка!
   — Не могу, мне недосуг.
   — В субботу базарный день. Хочешь, пойдем вместе?
   — Ладно. Заходи за мной.
   — Так скажи, когда прийти, чтоб нам с тобой не разминуться, как на ярмарке.
   — Приходи в семь часов, раньше я не смогу.
   — Хорошо.
   И расстались лиса с гусыней как добрые друзья.
   В субботу еще затемно гусыня причесала гусенятам перышки, дала им свежей травки, не велела никому дверь отпирать и отправилась на базар.
   Лиса прибежала — еще и шести часов не было. Гусенята сказали ей, что мама уже ушла, и лиса припустилась вдогонку.
   Гусыня к дыням приценялась, вдруг видит — лиса бежит. Куда денешься? Глядь — лежит на земле дыня большая-пребольшая. Пробила она в дыне клювом дыру и залезла внутрь. Стала лиса рыскать по базару, искать гусыню. Потом подумала: «Да, может, она еще не пришла», — и решила сходить в дынный ряд выбрать себе дыньку получше. Откусит от одной, пожует другую — но все дыни попались горькие и лисе не по вкусу пришлись. Наконец видит она — лежит на земле огромная дыня — та самая.
   «Эта уж наверняка сладкая», — подумала лиса и откусила кусок побольше. А у гусыни клюв как раз в этом месте был. Увидела она, что дыня продырявилась, и плюнула наружу.
   — Тьфу, гадость какая, — закричала лиса и отшвырнула дыню подальше.
   Покатилась дыня под горку, налетела на камень и разбилась. Гусыня выскочила и скорей домой.
   До вечера бегала лиса по базару, а потом опять пошла стучаться в домик.
   — Ты, гусыня, отчего меня обманула? Отчего на базар не ходила?
   — Нет, я ходила. Я была в той большой дыне.
   — Так ты, значит, опять меня перехитрила? Отопри сейчас же!
   — Нет, не отопру, ведь ты меня съешь.
   — Берегись, гусыня:
 
Я на крышу заберусь,
До упаду напляшусь,
Прыг да скок, прыг да скок —
И сломаю твой домок!
 
   А гусыня:
 
Ты на крышу заберись,
До упаду напляшись,
Прыг да скок, прыг да скок —
Не сломаешь мой домок!
 
   Топ-топ, прыг да скок, а железный домик и не шелохнулся.
   Прошло время. Снова лиса стучится в домик.
   — Давай, гусыня, мириться. Старую ссору забудем и поужинаем хорошенько вместе.
   — Ну что ж, только мне тебя угостить нечем.
   — Об этом уж я позабочусь. Твое дело стряпать да на стол ставить.
   И давай лиса таскать в железный домик то колбасу, то сосиски, то сыр, то курицу — все, что сворует. Теперь у гусыни в доме было всего вдоволь.
   Настал срок ужина. Лиса, чтоб нагулять аппетит, два дня не ела. Но на уме у нее были не сыр с колбасой, а другой лакомый кусочек — гусыня с гусенятами.
   Вот пришла она к железному домику и кричит:
   — Гусыня, готово у тебя?
   — Все готово, — отвечает гусыня. — Можешь входить. Только придется тебе лезть в окошко. Стол у двери стоит — отворить нельзя.
   — Мне все равно. Могу и в окошко влезть. Да как до него добраться?
   — А я тебе веревку брошу. Ты надень петлю на шею, а я тебя втащу.
   Лисе так не терпелось съесть гусыню, что она не остереглась и поскорей сунула голову в петлю, петля стала затягиваться. Лиса рванулась, петлю затянула, билась-билась — да и задушилась. Так и повисла — глаза выкатились, язык высунулся. Гусыня подождала-подождала, а потом как бросит веревку, лиса шлеп на землю мертвая.
   — Бегите, гусенята, — сказала тогда гусыня и отворила дверь. — Бегите свежую травку щипать и в ручейке плескаться.
   Наконец-то гусенята выбежали из домика и давай хлопать крылышками, резвиться да друг за дружкой гоняться.
   Пришло время подружкам гусыни с Мареммы возвращаться. В один прекрасный день слышит она хлопанье крыльев и гогот. «Это, наверное, сестры мои!..» Вышла гусыня на дорогу и увидела гусиную стаю, а за ней — выводок гусенят. Встретились они радостно, как добрые сестры, и гусыня рассказала, как она перехитрила лису. Сестрам-гусыням так понравился железный домик, что все они пошли к кузнецу и попросили сковать им такие же. И сейчас еще есть где-то в лесу поляна, и стоит там гусиная деревня вся из железных домиков, куда лисе не добраться.