Сказки Центральной Индии

КАДЖАЛ-РЫБА

   У старика со старухой были сын и дочь. Сын каждый день ходил поле пахать, а дочка ему на обед кашу носила. Поставит кашу посреди поля, а сама пойдет плоды ююбы рвать или еще куда побродить. А возле поля была яма с водой, и в той воде жила Каджал-рыба.
   А парень-то делал вот что. Как принесут ему кашу, он жижу сверху сопьет, а рис в воду бросит — его рыба ест. День ото дня он худел. Сестра и думает: «Каждый день я ношу брату кашу, а она ему впрок не идет. С чего это он так сохнет?»
   Раз поставила она кашу на поле, а сама спряталась за дерево ююба — вот и увидела, как ее брат жижу съел, а гущу всю в воду бросил. Потом он пахать пошел, а как устал, выпряг волов и погнал их пастись. Ушел он, сестра побежала к яме, заглянула в воду и увидела рыбу.
   На другой день брат пошел на базар покупать своей рыбе браслеты и цветные ниточки. Отошел он подальше от дома, дочка и рассказала родителям, какую она видела жирную рыбу.
   — Пойдемте вычерпаем воду из ямы и поймаем ее.
   Пошли все втроем к яме. Дочка отцу говорит:
   — Ты копай землю и яму поперек городи, а мы будем воду вычерпывать.
   Только отец начал копать, рыба стала его отговаривать. Запела:

 
Не копай, свекор!
Не копай, свекор!
Меня зовут Каджал-рыба,
Я ведь невестка твоя.
 

   Отец спрашивает:
   — Слышите, что рыба говорит? Я не буду копать.
   Тут дочь говорит:
   — Тогда ты копай, матушка.
   Начала мать копать, а рыба снова поет:

 
Не копай, свекровь!
Не копай, свекровь!
Я ведь невестка твоя.
Меня зовут Каджал-рыба.
 

   Мать тоже сказала:
   — Слушай, что говорит рыба. Я не стану больше копать.
   Тогда дочка им говорит:
   — Ладно. Вы не хотите копать, так я сама буду.
   И она стала копать. А рыба снова поет:

 
Не копай, золовушка!
Не копай!
Я ведь невестка твоя.
Меня зовут Каджал-рыба.
 

   А та ее слушать не хочет. Накопала земли, перегородила поперек яму и стала воду вычерпывать. Тут рыба снова запела:

 
Не вычерпывай воду, золовушка!
Я ведь невестка твоя.
Меня зовут Каджал-рыба.
 

   А та черпает, не перестает. Вычерпала всю воду и поймала рыбу. Рыба поет:

 
Не лови меня, золовушка!
Не лови меня! Не лови!
Я ведь невестка твоя.
Меня зовут Каджал-рыба.
 

   А та ее не послушалась и понесла домой. Принесла она рыбу домой и говорит отцу:
   — Батюшка, разрежь на куски эту рыбу.
   Только старик наклонился, хотел ее резать, а рыба ему говорит:

 
Не режь меня, свекор!
Не режь!
Я ведь невестка твоя.
Меня зовут Каджал-рыба.
 

   Тут старик говорит:
   — Я не стану резать эту рыбу, она со мной разговаривает.
   Дочка — к матери. Просит:
   — Тогда ты, матушка, разрежь ее.
   Мать присела, чтоб резать рыбу, а та ее просит, поет:

 
Не режь меня, свекровь! Не режь!
Я ведь невестка твоя.
Меня зовут Каджал-рыба.
 

   И мать тоже сказала:
   — Я не стану ее резать — она со мной говорит.
   — Раз вы не хотите нарезать,— говорит дочь,— я сама.
   Села она, чтобы резать рыбу, а рыба поет:

 
Не режь меня, золовушка! Не режь!
Я ведь невестка твоя, Каджал-рыба.
 

   А дочка ее не послушалась — разрезала на куски. Пошла она ее жарить, а рыба поет:

 
Не жарь меня, золовушка! Не жарь!
Я ведь невестка твоя, Каджал-рыба.
 

   А дочка ее не послушалась и зажарила. Потом позвала отца, подала ему есть. А рыба поет:

 
Не ешь меня, свекор! Не ешь!
Я ведь невестка твоя, Каджал-рыба.
 

   Отец и говорит:
   — Я не могу есть эту рыбу.
   Он отставил ее. Тогда мать села есть, а рыба поет:

 
Не ешь меня, свекровь! Не ешь!
Я ведь невестка твоя, Каджал-рыба.
 

   Мать говорит тоже:
   — Я не буду есть эту рыбу.— И отставила ее. Тут дочь сама собралась есть. А рыба поет:

 
Не ешь меня, золовушка! Не ешь!
Я ведь невестка твоя, Каджал-рыба.
 

   Да дочка ее не послушала и съела, а кусок отложила для брата. Брат вернулся с базара, сестра подает ему рыбу. Рыба запела:

 
Не ешь меня, муженек! Не ешь!
Я ведь подружка твоя, Каджал-рыба.
 

   Услышал это брат и отодвинул еду. Потом вымыл руки и пошел на поле — посмотреть место, где рыба жила. Видит: вода вычерпана, а рыбы нет. Он горько заплакал.
   На другой день брат пошел в поле пахать. А на ююбе, что рядом росла, плоды созрели. Парень вокруг нее забор навалил из сушняка да травы, оставил только узкий проход. Принесла сестра брату обед, а он ей говорит:
   — Сестра, на ююбе плоды созрели. Пойди нарви.
   Только сестра зашла за загородку, брат проход завалил и поджег сушняк. Пламя сестру охватило. Она поет:

 
Жжет меня пламя от пят до колен.
Погаси его поскорей, мой злой брат.
 

   А брат ей отвечает:

 
Назови меня муженьком, женушка,
И я разом погашу пламя —
Ведь вода у меня под руками.
 

   Сестра снова поет:

 
Жжет меня пламя от колен до груди.
Погаси его поскорей, мой злой брат.
 

   А брат отвечает:

 
Назови меня муженьком, женушка,
И я разом погашу пламя —
Ведь вода у меня под руками.
 

   Тут сестра снова запела:

 
Жжет меня пламя от груди до лица.
Погаси его поскорей, мой злой брат.
 

   А брат отвечает:

 
Назови меня муженьком, женушка,
И я разом погашу пламя —
Ведь вода у меня под руками.
 

   Тут сестра умерла. Как умерла она, брат вытащил тело из огня, срезал с него жареного мяса кусок и съел. Потом сзади кусок побольше отрезал и домой снес. Говорит отцу с матерью:
   — Я убил оленя в лесу да там его и зажарил. Вот вам малость мяса. Я сам наелся, а сестра до сих пор ест.
   И еще сказал:
   — Матушка, сготовь его поскорей и поешь.
   Мать с отцом съели мясо, тогда сын им говорит:
   — Вы ели мясо своей собственной дочки. Вы убили мою рыбу и съели. За это я нынче убил вашу дочку и вас накормил ее мясом.
   Услыхали это старик со старухой и принялись горько плакать.