Бурятская народная сказка

ИВАН ПАДНИС

   В стародавние ранние времена, когда вороны не обижали мелких птиц, а львы ладили с медведями, жил один вдовец вместе с дочерью и сыном, по имени Иван Паднис. Было у них в хозяйстве десяток дойных коров да пяток лошадей. Кроме прочего, старик занимался торговлей. И сына хотел на этот путь наставить. Только не пришлись по душе купеческие дела Ивану Паднису. Его все больше на молодецкие забавы тянуло. И носил он на поясе саженную саблю, которая в бою доставала на восемьдесят саженей, да пудовую тросточку, которая становилась в сорок раз тяжелей, обрушившись на голову врага.
   Вот собрался торговец в другой город и говорит своей дочери:
   — Если приедет к тебе свататься жених купеческого звания — не отказывай ему. Возвращусь, тогда и свадьбу сыграем.
   Взял он с собой Ивана и уехал торговать.
   Только улеглась за ними пыль на дороге, как жених в двери стучится. Не приглянулся он Ивановой сестре, и отказалась она пойти за такого жениха замуж. Рассердился неудачливый жених, послал весточку ее отцу. «Ваша дочь, мол, не признает отцовской воли, а будущего мужа на порог не пускает».
   Пришел черед гневаться отцу. Посылает он домой сына Ивана с наказом:
   — Пожени их во что бы то ни стало!
   Вернулся Иван Паднис в родные места, встретился с женихом, пожал его хилую руку и понял, что не о таком муже мечтает его сестра.
   Говорит ей Иван:
   — Отец велел сосватать тебя за этого купца, а ты ведь знаешь, наш родитель от своего слова не отступится. Один у нас выход остался. Давай продадим коров да лошадей и подадимся в чужие края, от таких женихов да от отцовского гнева подальше.
   Как задумали, так и сделали: продали скотину и отправились прямиком на юг.
   Шли они, шли и наконец добрались до дворца, сияющего белизной. Вошли брат с сестрой во дворец, а там никого нет. Увидали они на богатом столе девять чаш с дымящимся мясом и, проголодавшиеся да промерзшие до костей, поели в охотку и сидят, хозяев ждут.
   Уже и дремать начали, как вдруг открывается дверь, и входят девять альбинов. «Кто съел нашу еду?» — спрашивают. Глянули альбины налево, глянули направо и увидали брата с сестрой. «Не иначе, это муж с женой заблудились в наших лесах и набрели на дворец», — подумал старший альбин. И решил он завладеть красавицей, отняв ее у Ивана. «Взять его!» — приказал старший своим братьям, показывая на Ивана.
   — Что ты раскричался? — говорит Иван Паднис старшему альбину. — Разве другие не хотят жениться на моей сестре? Разве они хуже тебя?
   — Да! — загалдели остальные альбины. — Разве мы хуже? Мы тоже жениться хотим.
   — Встаньте все в ряд! — приказал Иван Паднис. — Я сам выберу из вас достойного жениха.
   Выстроились альбины в ряд, а Иван выхватил свою саблю, которая удлиняется на восемьдесят саженей, и снес с плеч головы девяти альбинам. Только у последнего в ряду, у самого младшего, голова осталась висеть на волоске.
   Вышел Иван Паднис во двор и видит: много амбаров кругом понаставлено. Вошел в один из них, там — говяжье мясо, вошел в другой — конина сушится, в третьем — баранина вялится, в четвертом — дичины полным-полно, а в последнем — гора человечины. В этот амбар и занесли брат с сестрой девятерых убитых альбинов. А на дверь пудовый замок повесили.
   Стали жить Иван Паднис да его сестра в белом дворце. Он на ранней зорьке на охоту спешит, а она за хозяйством приглядывает.
   Как-то раз, когда Иван отправился в тайгу, сестра открыла амбар с брошенными туда альбинами и глазам своим не поверила: самый младший альбин, голова которого еще неделю назад висела на волоске, и не думал умирать. Поставил он голову свою на прежнее место, затянулась рана от Ивановой сабли, и стал альбин таким молодцем, каких и среди людей поискать надо. Полюбился он девице, стала она за ним ухаживать, поесть-попить принесла. Тут и говорит ей альбин: «Когда вернется с охоты твой брат, притворись больной, не вставай с постели. Станет он тебя жалеть, спрашивать станет: «Чем же я могу помочь?» Ты отвечай: «В западных лесах живет львица. Если я выпью молока из правой ее груди, то выздоровею». Пойдет Иван Паднис за львиным молоком и не вернется. А мы с тобой заживем счастливо».
   Вот приехал Иван с охоты, вошел во дворец и увидел на постели сестру.
   — Ох, смерть моя пришла! Ох, света белого не вижу! — стонет она, разметавшись на подушках.
   — Что же мне делать? — всполошился Иван. — Чем тебе могу помочь?
   — Есть одно средство, — отвечает сестра. — В западной тайге живет львица. Я выздоровею, если выпью молока из ее правой груди.
   — Ради единственной сестры и львицы не убоюсь! — сказал Иван Паднис и поехал прямиком на запад.
   Пал у него в дороге верный конь, продолжил Иван свой путь пешком. Так долго шел он, что сначала левый гутул износился, а потом и правый. Исхудал Иван в дороге, кожа да кости остались. Вдруг видит: застрял в чащобе львенок, просунул голову между двух стволов и ни вперед, ни назад не может сдвинуться. Развел Иван молодые деревца в стороны, вызволил львенка и отпустил его на волю.
   Передохнул Иван и хотел продолжить путь. Но не успел и трех шагов сделать, как вышла ему навстречу львица и спрашивает:
   — Зачем пожаловал, Иван Паднис?
   — Заболела моя единственная на свете сестра, и поможет ей только твое молоко из правой груди, — отвечает Иван.
   — Ты не оставил в беде моего львенка, и я помогу твоей сестре, — говорит львица.
   Надоила она туесок молока из правой груди, надоила туесок из левой и подала оба туеска Ивану со словами:
   — Первым делом напои свою сестру молоком из левой груди. Если девица после этого скажется здоровой, то знай: не болела она вовсе, а только притворялась.
   — Спасибо тебе за все, живая душа, — поклонился львице Иван и отправился в обратный путь.
   Отошел немного, оглянулся на шорох и увидел увязавшегося за ним львенка. Хотел было прогнать его, но услышал голос львицы:
   — Пусть идет с тобой. Он еще пригодится.
   Вернулся Иван вместе с львенком домой, дал напиться сестре молока, в котором не было целебной силы, и сестра сразу же встала с постели, сказавшись здоровой. Глубоко задумался Иван Паднис над ее обманом, но виду не подал.
   Через три дня Иван опять уехал на охоту. Взяла девица ключи, открыла амбар, смотрит, а молодец-альбин еще краше стал: расправились его плечи, порозовели щеки, да и смотрит он веселее:
   — Принес ли твой брат молока от львицы западных лесов? — спрашивает.
   — И сам живым-невредимым вернулся, и молоко принес, — отвечает девица.
   — Если так, то снова притворись больной и скажи, что выздоровеешь, когда выпьешь молока из левой груди громадной черной медведицы, обитающей в восточной тайге, — говорит ей альбин.
   Вернулся Иван, а сестра опять ахает да охает, с постели не встает.
   — Что с тобой случилось на этот раз? — спрашивает Иван.
   — Заболела я пуще прежнего, — отвечает она. — И помочь мне может только молоко из левой груди громадной черной медведицы, обитающей в восточной тайге.
   — Для родной сестры и себя не жалко, — сказал Иван, сел на коня и поехал прямиком на восток.
   Так он долго ехал, не зная отдыха, что пал под ним добрый конь. Тогда пошел Иван сквозь тайгу пешком. Одежда на нем в клочья изорвалась, на унтах подошв не осталось. Вышел он на опушку, видит: сидит на пеньке медвежонок, облизывает свою распухшую лапу и жалобно постанывает.
   Вытащил Иван Паднис из лапы медвежонка острую занозу и отпустил его восвояси. Хотел и сам продолжить путь, но тут выступила из чащобы громадная черная медведица и спрашивает:
   — Зачем явился, Иван Паднис?
   — Занемогла моя единственная сестра. Говорит, что исцелить ее может только молоко из твоей левой груди, — отвечает Иван.
   Надоила медведица туесок молока из левой груди, надоила из правой и отдала оба туеска Ивану со словами:
   — Сначала напои свою сестру молоком из правой груди. Если девица после этого скажется здоровой, то, значит, не болела она вовсе. Да смотри, не перепутай туески!
   Поблагодарил Иван Паднис медведицу и направился домой. Не успел далеко отойти, как услышал позади себя шорох. Оглянулся Иван, а это медвежонок за ним увязался. Хотел было прогнать его, но услышал голос медведицы:
   — Не гони, пусть идет с тобой. Он еще пригодится.
   Ничего не перепутал Иван: дал напиться своей сестре молока из правой груди медведицы. Хотя оно и не было целебным, встала сестра с постели, сказавшись здоровой. Снова призадумался Иван, но виду не подал, что понятно ему притворство да коварство родной сестры.
   Стоило Ивану отлучиться из дворца, как девица опять побежала в амбар. Открыла дверь, смотрит: ее молодец-альбин совсем окреп, орлом глядит.
   — Сходил твой братец на восток? — спрашивает.
   — Сходил и молоко принес, — отвечает девица.
   — Силен и отважен Иван Паднис, — говорит альбин. — Но мы хитрей его. Пошлем его туда, откуда никто из смертных не возвращался. Придется тебе снова притвориться больной. Пусть Иван сходит в северный дацан, что находится за двенадцатью перевалами, к великому ламе и возьмет у него чудодейственное лекарство. Пока твой братец будет в пути, я в прежнюю силу войду.
   Слегла девица в третий раз. Не ест, не пьет, только в потолок глядит да повторяет:
   — Принесите мне лекарство из северного дацана. Только это чудодейственное средство может мне помочь.
   Прихватил Иван с собою львенка с медвежонком и отправился прямиком на север. Долго шли они широкими степями, дремучими лесами, гнилыми болотами. Наконец добрались до золотого дацана. Семь дней, семь ночей молился Иван Паднис и был замечен великим ламой. Дал ему лама чудодейственное лекарство, и отправился Иван обратным путем. Только вышел за ворота дацана, как захлопнулись они, не пустив на волю львенка с медвежонком. Сколь ни стучался Иван, никто не открыл кованые ворота. Пришлось ему одному возвращаться.
   Шел он, шел; шагал он, шагал; унты продырявились, сам изголодался вконец, промерз до костей. Бросил тогда Иван Паднис на дороге свою саблю и увесистую трость, чтобы легче было идти. На третий месяц еле-еле добрался до дома. Открывает Иван двери дворца, а там альбин сидит, его поджидаючи.
   — А ну-ка, шасть ко мне в пасть! — говорит.
   Все сразу понял Иван: и откуда у сестры коварство взялось, и ради кого вздумалось ей погубить родного брата.
   — Если хочешь меня съесть, то откорми сначала, — отвечает он альбину. — От меня после ваших испытаний только кожа да кости остались.
   Альбину еды не жалко, ее во дворце — пять амбаров, и все полные. Запер он Ивана в среднем амбаре и говорит:
   — Отъедайся да отсыпайся, а я через пятнадцать дней приду за тобой.
   Сидит Иван Паднис в амбаре, жует мясо и думу думает: как бы ему на волю выбраться. На четырнадцатый день слышит — в дверь стучат. «Однако раньше съесть надумал меня проклятый альбин», — подумал Иван. Открыл дверь и видит: лохматый львенок с косолапым медвежонком вернулись. Львенок держит в зубах саблю, которая в бою достает на восемьдесят саженей, а медвежонок — тросточку, которая становится в сорок раз тяжелей, обрушившись на вражью голову.
   Обрадовался Иван их возвращению. Лучшие куски мяса подкладывает, по лохматым головам поглаживает, на все лады похваливает. А на следующий день посадил их по обе стороны двери: «Ну, братцы, не подведите!» — говорит. Не заставил себя ждать недобитый альбин. Явился на заре и кричит:
   — Ну-ка, Иван Паднис, шасть ко мне в пасть!
   — Неужто тебе мяса в амбарах не хватает? — спрашивает Иван.
   — Ах ты такой-сякой! — раскипятился альбин. — Отъелся на моих харчах и не хочешь стать моей добычей?!
   Вышиб альбин тяжелую дверь и вбежал в амбар. Тут налетели на него с двух сторон львенок с медвежонком и разорвали пополам.
   Победив злодея, вошел Иван Паднис во дворец, намотал косу коварной сестры на кулак и выволок девицу вон. А потом запалил дворец вместе с амбарами с четырех концов и отправился, прихватив львенка с медвежонком, куда глаза глядят.
   Идет он да идет, шагает да шагает. Львенок с медвежонком рядом семенят. Добрались они до берега молочного моря, видят: едет к морю ханский стражник на телеге, везет девицу-красавицу. Подошел к ним Иван Паднис и спрашивает:
   — Откуда и куда путь держите?
   — Лучше не спрашивай, — отвечает стражник. — Три года бился наш хан-батюшка с поганым змеем — владыкой молочного моря и был побежден. Теперь каждый день, согласно гаданию на шоо, мы должны отдавать змею того человека, на которого пал жребий. Сегодня гадание на шоо не пощадило ханской дочери. Ее-то я и везу к морскому владыке.
   Стал Иван Паднис телегу обходить и увидел на ней ярлык: «Кто мою дочь спасет, тот возьмет ее в жены» — было написано черным по белому.
   — Я сам отведу ханскую дочь к морю, — сказал Иван стражнику, взял девицу за руку и повел ее на песчаную отмель. По дороге говорит он девице-красавице:
   — Уж больно любят все злодеи, чтобы обреченные сами к ним в пасть отправлялись. Когда выйдет змей из моря и скажет: «Ну-ка, шасть в мою пасть!» — ты его спроси: «А не подавишься?» Ничего не бойся, я рядом буду.
   А сам отошел в сторонку и притаился с саблей наголо. Вспенилось молочное море, высунулся желтый громадный змей и кричит:
   — Ну-ка, ханская дочь, шасть ко мне в пасть!
   — А не подавишься? — спрашивает ханская дочь, дрожа как осиновый лист.
   — Разве ты не знаешь? — взревел змей. — Если я не отведаю, какова ты на вкус, я разрушу весь ханский город и проглочу всех его жителей! — и выполз на берег.
   Взмахнул Иван Паднис своей саблей, ставшей длиннее на восемьдесят саженей, и снес голову желтому змею. Потом раздвинул своей тросточкой две горы и кинул между ними убитое чудище. А когда вынул тросточку, то сошлись горы и закрыли собою убитого змея.
   Полюбились друг другу Иван Паднис и ханская дочь.
   — Вот схожу на край света, узнаю меру человеческого коварства, чтобы навсегда с ним покончить, и мы поженимся с тобой, — пообещал девушке Иван и отправился со львенком и медвежонком дальше.
   Только он скрылся за ближайшим перевалом, как стражник говорит:
   — Этот Иван, наверняка, женат. А ты, девица-красавица, скажешь своему отцу, что змея убил я, пойдешь за меня замуж. А не пойдешь — я и тебя, и себя погублю, потому что мне терять нечего.
   Вот вернулись они во дворец, и стражник давай хвалиться, будто бы он ханскую дочь от смерти спас, непобедимого змея победил. Хан на радостях и раздумывать не стал, велел свадьбу готовить.
   Ждет девица-красавица своего избавителя, а его все нет и нет. Так и день свадьбы наступил, и народ собрался, и шумный пир начался. Тут и увидела невеста своего настоящего суженого: сидит он среди гостей, к еде не притрагиваясь, вина не пригубив.
   Тогда ханская дочь сама поднесла гостю почетную чашу и говорит по всеуслышанье:
   — Вот кто убил змея и избавил нас от каждодневных слез.
   — Не верьте ей! — упал на колени жених-стражник. — Они сговорились с этим бродягой.
   — А чем ты можешь доказать свою правоту? — спрашивает хан у стражника.
   — Я покажу вам место с останками желтого змея, — говорит побелевший от страха стражник.
   Привел он всю свадьбу к подножию двух гор, стал упираться ногами в одну скалу, чтобы спиной отодвинуть другую. До тех пор упирался, пока в пропасть не сорвался.
   Тогда подошел к знакомому месту Иван Паднис, ударил между двух гор своей тросточкой, которая тяжелеет в сорок раз, обрушившись на вражью голову, — и раздвинулись горы, и увидели люди змея, раздавленного в лепешку каменными громадами.
   — Вот это настоящий жених! — обрадовался хан и велел продолжить свадьбу, посадив Ивана рядом с невестой.
   По обычаю ханского сватовства, для шитья подушек новобрачным нужна была с Ивановой стороны хоть какая-нибудь родственница. Вспомнил Иван о своей сестре и думает: «Не век же мне на нее в обиде быть. Она, небось, давно образумилась. Только и ждет моего прощения». Сказал Иван хану о своей сестре, и подданные отправились за нею.
   А сестра Ивана Падниса, оставшись без крова, разгребала пепелище и наткнулась на обугленные кости своего альбина. Подобрала его клык и спрятала за пазуху.
   Когда прискакали за ней ханские подданные, привезли во дворец и посадили за рукоделие, коварная сестра, обметывая край жениховой подушки, положила в нее клык альбина и зашила.
   В первую же брачную ночь вошел клык Ивану в правое ухо и дошел до левого. Не увидев утреннего света, Иван Паднис умер.
   Стали думать да гадать, отчего такой сильный да здоровый парень умер в одночасье. Пришел черед спросить Иванову сестру. Отвечает она смиренно:
   — Еще в ранние годы мой брат поклялся остаться навек холостым. Он должен был умереть, если нарушит клятву. Так и случилось. Теперь нужно побыстрее выкопать яму восьмидесятисаженной глубины, положить в нее умершего, засыпать песком, а сверху воткнуть сорок вертелов. Если этого не сделать, то в мире появится очень много оборотней.
   Только подданные собрались исполнить все слово в слово, как ханская дочь говорит отцу: «Я хочу молиться над любимым семь суток».
   Стала ханская дочь молиться. Стали львенок с медвежонком ее охранять. Вот притомилась бедная девица и задремала. А львенок говорит медвежонку:
   — Почему же наш хозяин не встает? Давай разбудим его. Ты лизни его в левую щеку, а я в правую.
   Лизнули они хозяина по разу, лизнули по другому.
   — Тут что-то не чисто! — заворчал медвежонок, нащупав языком клык возле левого Иванова уха. Вытянул он клык своими крепкими медвежьими зубами, отнес его в тайгу и зарыл там, где его никто не отыщет.
   — Долго же я спал! — приподнялся Иван со своей смертной постели к великой радости всей ханской семьи и всего города.
   А тут и медвежонок вернулся. Поведал он о клыке альбина, о его смертельной силе.
   И сказал тогда Иван Паднис:
   — Не надо было мне ходить на край света, чтобы узнать меру людскому коварству.
   При этих словах кинулась сестра Ивана Падниса бежать, но сорвалась с высокой дворцовой стены и разбилась.
   Зажили с тех пор Иван Паднис с молодой женой счастливо. Говорят, людское коварство стороной обходило их дворец, у дверей которого всегда можно было увидеть львенка с медвежонком.