Башкирская народная сказка

ПАДЧЕРИЦА

   Во времена давно прошедшие была одна злая-презлая женщина. У нее жили две девушки: одна — родная дочь, другая — падчерица. Падчерицу звали Гульбика. Мачеха заставляла Гульбику работать день и ночь: прясть нитки, теребить шерсть, стирать белье. Сколько бы Гульбика ни работала, она не могла угодить мачехе. Однажды ей не понравились нитки, которые спряла Гульбика. Мачеха рассердилась и выбросила клубок. Гульбика горько заплакала и стала искать клубок. Долго она искала, но нигде его не было, и она пошла искать его на дороге.
   У всех встречных она спрашивала:
   — Укатился мой кругленький клубочек, не видали ли вы его?
   — Вон в ту сторону какой-то клубок катился — твой, наверно, и был, — отвечали ей люди.
   Девушка пошла дальше, и вот она повстречалась с пастухом, который пас коров.
   — Укатился мой кругленький клубочек, не видал ли ты его? — спросила она у пастуха.
   — Видал, дочка. Недавно покатился вон туда — наверно, твой и был, — ответил пастух.
   Гульбика пошла дальше и повстречалась с пастухом, который пас коней.
   Расспросила она его. Дал он такой же ответ, как и прежние.
   Горько плача и причитая, шла дальше Гульбика.
   — Кругленький мой клубочек, куда же ты делся? Скоро ли я найду тебя? Если не найду, как же я вернусь домой? Мачеха моя будет ругать и бить меня.
   Шла и шла Гульбика, а клубочка все не было. Она шла по степи, затем по берегу реки. Прошла через страшные овраги и леса.
   Наконец настал вечер. Стало темно. Никого не было кругом. Только страшный вой зверей был слышен в лесу.
   Вдруг Гульбика увидела впереди огонек. Он чуть мерцал вдали. Девушке, пока шла она на этот огонек, пришлось еще пройти через глубокие овраги и густые заросли.
   Приблизилась она к огоньку и увидела маленькую избушку. Заглянула в окошко, а там сидит старуха и прядет шерсть. Девушка робко вошла в избу.
   — Здравствуйте, бабушка! — поздоровалась она со старухой.
   — Здравствуй, дочка! Зачем ты сюда пришла? — спросила старуха.
   — У меня, бабушка, укатился кругленький клубочек. Пошла я его искать и вот забрела сюда. Если я не найду клубка, то мачеха не впустит меня в дом, — ответила девушка.
   — Ладно, доченька, не тужи понапрасну, — утешила ее старуха. — Поживи у меня несколько дней, а там — и домой.
   — А что я у тебя буду сделать? — спросила девушка.
   — Поухаживаешь за мной, за старым человеком, будешь варить мне обед, — ответила старуха.
   — Ладно, бабушка, — согласилась девушка и осталась жить у старухи.
   Наутро старуха ей сказала:
   — Доченька, в амбаре есть пшено. Ты потолки его в муку и затей-ка назавтра блины.
   — А как затеять, бабушка? — спросила девушка.
   — Как затеешь, так и ладно. Налей воды, всыпь муки и взболтай, — сказала старуха.
   Девушка истолкла пшено мелко-мелко, затеяла тесто очень хорошо.
   — Бабушка, а как испечь блины? — спросила девушка.
   — Как испечешь, так и ладно: пусть подгорают да коробятся, пусть коробятся да подгорают, — ответила старуха.
   Гульбика испекла пышные блины, намазала их маслом и угостила старуху.
   На другой день старуха сказала девушке:
   — Доченька, я хочу помыться, надо бы баньку истопить.
   — А как ее истопить, бабушка? — спросила девушка.
   — Как истопишь, так и ладно: наложи в печку дров да подожги, — ответила старуха.
   Девушка хорошенько истопила баню и вовремя закрыла трубу.
   — Бабушка, баня готова, как тебя довести туда? — спросила девушка.
   — Держи за руку да толкай в шею, — ответила старуха.
   Девушка осторожно подняла старуху с места, взяла под руку, тихо и осторожно довела до бани.
   — А как тебя попарить, бабушка? — спросила гульбика.
   — Колоти до колоти меня ручкой веника, — ответила старуха.
   Гульбика попарила ее не ручкой веника, а его душистыми листьями, хорошенько вымыла ее и отвела в избу.
   — Ну, доченька, уж как-нибудь напои меня чаем, а потом пойдешь домой, — сказала старуха.
   Гульбика накормила ее досыта и напоила сладким чаем.
   — Ну, бабушка, я теперь пойду домой, — сказала девушка после этого.
   — Ладно, доченька, иди, только прежде поднимись на чердак. Там есть один зеленый сундучок. Ты возьми его себе и не открывай, пока не войдешь к себе в дом, — сказала старуха.
   Девушка распрощалась с нею, взяла сундучок и, радуясь подарку, пошла домой. Когда она стала подходить ко двору, из подворотни выбежала их маленькая собачонка и затявкала:
   — Тяв, тяв, тяв, тетенька шла умирать, а назад идет живой и богатой!
   Гульбика удивилась словам собачонки и крикнула:
   — Уходи прочь, не говори так! — а сама приласкала ее.
   Собачонка не послушалась и продолжала тявкать:
   — Тяв, тяв, тяв, тетенька шла умирать, а назад идет живой и богатой!
   Мачеха услышала тявканье собаки и увидела, что падчерица вернулась домой. От зависти и злости она чуть не лопнула.
   Гульбика вошла в дом, открыла сундучок и глазам своим не поверила: весь он был полон золота и серебра.
   Увидела это мачеха и решила: «Пусть и моя дочь разбогатеет так же, как и Гульбика». Мать взяла клубок своей родной дочери и выбросила его за дверь. Клубок укатился. Ее дочь стала искать свой клубок, но не нашла. Тогда она, хоть и боязно ей было, вышла в поле и пошла по дороге. Ей так же как и подчерице, попадались навстречу пастухи, и она у каждого спрашивала:
   — Укатился мой кругленький клубочек, не видали ли вы его?
   Ей отвечали:
   — Видели, видели, вон в ту сторону он катился.
   Шла девушка, шла и дошла до той же старухи. И девушка также осталась у нее жить. Как-то старуха сказала ей:
   — Доченька, ты бы мне блинов испекла.
   — А как их, бабушка, испечь? — спросила девушка.
   — Как испечешь, так и ладно: пусть подгорают и коробятся, пусть коробятся да подгорают, — сказала старуха.
   Девушка так и испекла. Блины все подгорели и покоробились.
   На другой день старуха попросила:
   — Доченька, я хочу помыться, надо бы баню истопить.
   — А как ее истопить? — спросила девушка.
   — Как истопишь, так и ладно: наложи в печку соломы до подожги, а как она вся сгорит, подбавь еще, — сказала старуха.
   Девушка затопила баню соломой, а не дровами. Не дождавшись того, когда уйдет дым и угар, она закрыла ее.
   Затем он вошла в избу, чтобы повести старуху в баню, и сказала:
   — Бабушка, баня готова, как тебя туда повести?
   — Да уж ладно, возьми за руку да толкни в шею, — сказала старуха.
   Девушка так и сделала.
   — Бабушка, как тебя попарить? — спросила она в бане.
   — Как попаришь, так и ладно. Возьми до поколоти мне спину ручкой веника, — сказала старуха.
   Девушка так и сделала. Потом она как вела в баню, так и домой повела старуху: она держала ее за руку и толкала в шею.
   Когда они вернулись домой, старуха сказала:
   — Я, доченька, после бани пить захотела. Ты уж напои меня чаем, а потом пойдешь домой.
   Девушка кое-как напоила старуху чаем. После этого она сказала:
   — Бабушка, не пора ли уж мне домой пойти?
   — Иди, доченька, только не с пустыми руками. На чердаке есть один желтый сундучок, ты возьми его себе. Только не открывай его, пока не войдешь к себе в дом, — сказала старуха.
   Девушка взяла желтый сундучок и пошла домой. Когда она стала подходить ко двору, собачонка увидела ее, выбежала из подворотни и затявкала:
   — Тяв, тяв, тяв, тетенька шла, чтобы разбогатеть, а идет ни с чем!
   Мачеха услышала тявканье собаки, очень рассердилась на нее и даже поколотила. Девушка вошла в дом, сломала замок на своем сундучке и открыла его.
   И что же они увидели? Весь он был полон змеями да лягушками. Змеи с шипеньем выползли из сундучка и стали их жалить. Мачеха стала кричать, но никто на помощь не являлся. Собачонка не только не забыла обиды за полученные побои, а еще злорадствовала и приговаривала:
   — Ты меня поколотила, Гульбику обижала, так пусть тебя змеи жалят!
   Она стала защищать только Гульбику, которая пожалела и приласкала ее, когда ее колотила мачеха.
   Собачонка всех змей, которые подползали к падчерице, хватала и разрывала на части. Мачеха и дочь ее умерли от змеиного яда, а Гульбика с собачонкой остались живы и навсегда забыли о мачехе.