Русские сказки Забайкалья

Солдат Ерема-хитрый

Это дело было давно, ишо при Петре Великом. Царь он был добрый, большой души человек. И людей любил, которые посметливее.
Служил у царя в гвардии солдат, его прозвали за ловкость Ерёма-хитрый. Тогда служили солдаты двадцать пять лет. А офицера больше все были из немцев. Этот Ерёма как-то познакомился с сыном офицера и давай от него учиться немецкому языку. И каких-то через два-три года уже сносно говорил по-немецки.
У солдат служба была тяжелая - их и били, и оскорбляли... Короче, плохо держали солдат, кормили плохо.
Ерёма первое время терпел, потом решил как-то отомстить некоторым офицерам и бригадному генералу. Стал ждать удобного случая. И вот однажды такой случал представился.
Как-то раз Ерёма-хитрый исполнил задание и возвращался в часть. Шел по полю. Видит - идут два офицера, немцы. Ерёма думат: "Счас я вам настроение испорчу!" Быстро воткнул ружье штыком в землю перед собой и сел оправляться, за этот штык сел.
А офицеры по-своему разговаривают, который помоложе:
- Вот у нашего бригадного генерала дочка-то! Ох! Вот дочка! Я бы десять тысяч, однако, за нее дал!
- Где бы ты их взял, такие деньги?
- Хы! Где! У денежного ящика стоял бы на посту и из этого ящика украл бы. У царя не убудет!
А Ерёма сидит, на ус все мотает. Вот второй офицер:
- Но, я бы воровством мелким заниматься не стал. Я бы за эту девушку просто полгосударства продал. - И только тут увидели, что солдат сидит, за штыком "спрятался".
- Ты что тут, такой-сякой! Не мог в укрытие куда-нибудь отташшить?!
- Хы, каки вы, господа офицеры, глазастые! За железом и то видите! - Ну, они, известно дело, его подозвали, по щекам нахлестали да ишо и на суд повели.
- Пошли к царю-батюшке! - Им тоже - лишь бы русского солдата дураком выставить. А Петр Великий сам творил суд и расправу. Привели Ерёму к царю:
- Вот так и так, ваше величество. Не приветствовал господ офицеров да ишо не в том месте оправлялся. Посадить его нужно.
Ерёма:
- Да кого посадить-то, надо посмотреть. Это вас надо посадить! - Царь:
- Как так? Почему так говоришь?
- А вот почему, царь-батюшка: мы двадцать пять лет служим, государство охраняем, а они на каку-то пройдоху-девчонку рады пол-России продать или обворовать. Вот как же это расценивать?
Царь, конечно дело, на их сразу... Те стушевались, сознались: было, дескать, дело. Царь велел посадить этих офицеров. Их увели. Он Ерёме:
- А ты, видать, солдат дошлый. Как тебя зовут?
- Ерема-хитрый, ваше величество.
- Вот скажи, а что бы ты за эту девку-красавицу дал?
- Хы, да я бы за три рубля на ней женился. Только у меня и их-то нету.
- Добудь, если такой хитрый!
- Я же, царь-батюшка, в армии. Дайте мне отпуск, на недельку-две, я эти деньги заработаю, а потом и на этой красавице женюсь, на дочке бригадного генерала. - Тогда Петр Великий ему:
- Вот тебе эти три рубля, а больше я тебе не дам. Остальные сам добудешь, я тебя научу, как добыть. Ты царску казну жалеешь, я тоже её жалею. - Это царь солдату-то! Потом опять: - Есть у меня тут один купец-миллионер, скряга и вор. Я его арестую и посажу вместе с тобой. Поставлю такое условие: если отгадат три мои загадки - отпущу. А ты соображай, что и как делать.
Но вот, посадили этого солдата в каталажку, потом привели купца-миллионера этого. Он плачет, вроде бы как не поймет, за что его посадили. Маленько погодя приходит царь, говорит купцу:
- Грехи свои ты хорошо знашь. Теперь слушай мое условие: сейчас загадаю тебе три загадки; если разгадашь - завтра же выпущу, не разгадашь - будешь сидеть.
И царь ушел, сперва эти три загадки загадал. Вот этот купец думал - думал, никак не может отгадать. Назавтра просит, чтобы позвали ему царя. Тот пришел.
- Но чё?
- Царь-батюшка! Разрешите мне домашних навестить, может, с мыслями соберусь, а то здесь обстановка-то все-таки не та.
- Но иди.
А он, этот купец, сильно надеялся на свою жену. Она тоже добра пройдоха была. Думат, уж она-то разгадат. Вот приходит домой невеселый. Жена его спрашиват:
- В чем дело?
- Да в чем дело! Вот посадили и задали три задачи, царь загадал. "Разгадашь, говорит, отпущу из тюрьмы. Не згадаешь - будешь сидеть, пока не разгадаешь".
- Но и какие же?
Вот они легли спать, он давай ей эти загадки пересказывать.
- Перва загадка, говорит, така: "Что на свете всех милее?"
- Ва-а! Да ты кого не мог отгадать-то! Кто же всех милее? Я-то тебе не мила, ли чё-ли?
- Правда! Ты же мне милее всех!
- Теперь давай другу загадку.
- А эта вот кака: "Кто на свете всех быстрее?"
- Быстрее всех? Но ты, паря. А помнишь, к обедне ездили - Пегашка-то наш потащил, аж колеса слетели с брички! Кто же ишо быстрей!
- Правильно! Теперь последняя: "Кто на свете всех жирнее?"
- Но, паря... Погляди-ка, наш-то кабан уже ходить перестал, до того разжирел! Он всех жирнее!
Купец обрадовался, ночевал тут со своей старухой. Наутро его опять в тюрьму увели. Привели, царь пришел.
- Но разгадал?
- Разгадал, царь-батюшка.
- Тогда говори, что на свете всех милее?
- Царь-батюшка, мне на свете всех милее моя жена!
- Соврал, подлец! А кто на свете всех быстрее?
- Да наш Пегашка. Потащил - аж колеса слетели.
- Дурак ты! Кто же на свете всех жирнее?
- Дак, царь-батюшка, у нас кабан до того раскормлен, что на ногах не ходит!
- Дурак! Сиди.
Вот этот купец закручинился. Думает: "Уж раз я эти загадки не отгадал, жена не отгадала - все! Весь век страдать в тюрьме!" А солдат тут же, все слышал. Но и подъезжат к купцу в разговоре:
- За чё сидите? Чё так печалитесь? Вот купец с горя-то ему и поведал:
- Такая штука, дескать, со мной: три загадки надо отгадать. Пока не разгадаю, из тюрьмы не выйду.
- Но дак я, пожалуй, помогу вашему горю. Конечно, если и вы мне поможете.
- А какая тебе помощь?
- Да какая! До дому добраться... Ни деньжонок, ни одежонки.
- У-у! Да у меня всего этого полно!
- И вот еще у меня, говорит, просьба-то какая будет, если я вам разгадаю загадки: где бы мне немецкий костюм достать, на принца.
- Ху! Да у меня десять магазинов по всем городам. Да чтоб не найти этот немецкий костюм! Найдем! Только разгадывай.
Ну вот солдат ему:
- Вот прийдет завтра царь-батюшка, спросит: "Кто на свете всех милее?" - Говори: "Солнышко". - "Кто на свете всех быстрее?" - Ты ему говори: "Мысль!" - "А кто на свете всех жирнее?" - "Это наша земля-матушка".
Купец запомнил это все. До утра спят. Утром царь приходит.
- Разгадал?
- Разгадал, царь-батюшка.
- Говори, кто на свете всех милее?
- Солнышко.
- Кто на свете всех быстрее?
- Мысль.
- А кто на свете всех жирнее?
- Земля наша матушка.
- О! Правильно! Выходи.
Дверь открыл, отпустил купца. Потом велел солдата отпустить.
Вот солдат идет, вертит головой. Купец увидел его:
- Ой, мой ты благодетель! Заходи, заходи! - Зашел Ерема.
- Солдат, что тебе надо, то и проси.
Старухе уже объяснил: "Вот ведь выручил". Ну, миллионеру-то там тысчонки-то что? Не трудно, правильно? Десять тысяч денег ему дал, шляпу с пером принес, из магазина, и этот костюм немецкого герцога. Ерема назавтра к царю заявляется, а тот его еле узнал. Хохочет:
- Действительно, Ерема-хитрый. Хитрый да хитрый. Люблю серка за удачу. Проси чё надо.
- Так ведь чё, батюшка? У нас же условие было жениться на этой на генераловой дочке. И три рубля-то вот все таскаю.
Не пропил?
- Но зачем. Царское даяние пропивать? Использую как надо.
- Иди на полмесяца в отпуск. А если женишься, совсем отпущу из армии.
Но вот, солдат оделся в этот костюм немецкого принца. Зашагал. А этот генерал бригадный, который их тут притеснял, жил в деревне: он сын помещика. Ну помешик помер, наследник он уж его. У него усадьба хороша, вообще - богато жил. И вдовый был, одна дочь у него, красавица. Вот приходит солдат. Спросил, где вот такой-то живет. Ему показали. Он зашел, попросился - его пустили. Только не в общу комнату, не в залу, а во флигелек.
- Ну вот тут переночуете.
Он туды ушел, а дочь-то там тайное свидание с другим принцем устроила, крадче от отца. Ну и он-то, этот солдат, потом сметил это дело и спрятался за занавеску. И часов где-то в семь-восемь вечера приходит этот принц-то. Сидят, тары-бары разводят. Она говорит:
- Я сегодня буду спать на втором этаже. Спущу веревочную лестницу. И заодно испытаю вас на мужество. Боитесь вы или нет по веревочной лестнице залезти туда. Открою окно, и вот вы придете, подергаете за лестницу - я буду знать. И окно уже открою - залазьте ко мне ночевать.
Солдат это все слышит. И какой она час назначила, и все. Принц ушел. Вот где-то минут пятнадцать остается до девяти, солдат подходит к этой веревочной лестнице и давай её дергать. Но она: "Что такое? Поторопился, видно". Дескать, любит сильно, раз прибежал. Скорее окно открыла - он по лестнице туда залез. Давай с ней по-немецки говорить, поприветствовал её по-немецки.
- Огня не зажигайте. Что-то подозрительно. Ваш папаша может нагрянуть.
Она не зажигала, конечно. Ну, он тут с ей тары-бары, обнимать-целовать, там, может, еще чё-нибудь. Эге! В общем, он ей понравился здорово. И вот девять часов! И тот лестницу дергат! Она туда. А Ерема-то знат, что это тот там дергат, её-то жених. Тот там, это, по лестнице лезет, а этот окно открыл и давай на него ср…, на того принца-то, на жениха. Обос.... его. Но он оттуда и попер матом её:
- Проститутка, така-сяка! Вздумала позорить! - Убежал и застрелился. Но чё же! Невеста его о..! Застрелился! Отец-то этот назавтре-то узнал. Тут знашь, шуму-то сколько? Принц застрелился! Из-за чё? Чё? Отец похороны там организовыват. Потом два дня хоронили, да он ишо пивший - с похмелья лежал там день-два. А этот солдат с ей наслаждается. И он ей понравился, лучше того оказался. Мысленно переводит: "Хорошо, хоть тот застрелился, теперь я батюшке объявлю, своему отцу, что за этого хочу выходить. Беспрепятственно всё будет".
Ну вот, отец там похороны закончил. Пришел, она к ему в ноги падат:
- Вот, батюшка, я полюбила этого немецкого принца. Как хотишь, а я за его выхожу! - А наследница она была всего капитала-то, у его детей больше не было. Ну, он для приличия поломался, а потом разрешил ей выйти. Ну вот, оне с ей обвенчались, и этот солдат взял там свидетельство о браке. Документ-то царю представить надо. Женился, живет. Ага.
Теперь генерал куда-то в командировку поехал или гостить, может. У него была, значит, форма-то у генерала рабочая и форма парадная. Так вот, генерал-то уехал, а форму выходную, парадную, оставил. Так вот этот солдат смекнул: "Надо мне ехать в свою часть и там мне остальных офицеров проучить за все их мордобойство и за все!" Одел эту парадную форму, жене сказал, что на недельку отлучится и приедет.
- А зачем папкино-то?
- Ну как же зачем? Больше прилично. Так мне больше почету.
Она довольненька.
- Только у папки-то перстень драгоценный на персту-то. Тебе надо, наверно, такой же одеть, раз ты подделываешься.
Вынула там из ларчика перстень с изумрудом. Он надел его и поехал. А тогда в гвардию выбирали солдат все красивых да вообще людей жизнерадостных - царска гвардия! Из его получился такой генералище, что загляденье! Жена не плакала чуть, когда его провожала, едва расстались. Целовались, так где слышно было!
Ну вот, приехал он в Петербург, в свою часть, в гвардейский полк. Заехал сразу в казарму, где раньше жил, к ребятам. Они сначала-то все по стойке "смирно" вытянулись: генерал в казарму заходит. Он:
- Вольно, вольно! Я Ерема-хитрый. Ха-ха!
- Правда Еремка! Да ты как?
- Ладно, садитесь. Тихо, некогда. Будем разговаривать. Я теперь генерал.
- А о чем будем разговаривать?
- А вот о чем. Я с вами служил, все порядки знаю, как нас били, плохо кормили, плохо одевали. Как сейчас у вас порядки?
- Как порядки?! Еще, значит, хуже. Вот. Кормят кое-как, сапоги у всех побились, подметки прохудились.
- Ладно, завтра все будет исправно. Вот я вас соберу на парад, а вы не стесняйтесь. Вот ты, Алешка, я тебя первого спрошу: "Как кормят?" Не стесняйся, говори всю правду. Да даже еше прибедняйся: меньше говори. Ты там, Вася, говори про сапоги. Ты, Петя, про шинель. Ага?
Все это сделал и улегся, спит с солдатами. Утром собирает полк на парад на площадь, на Сенатскую, наверно.
- О, братцы-солдаты, здравия да желаю. - Они тоже:
- Здрасте господин генерал!
- Ну, как служите?
- Да ничего, служим.
- Ничего, ничего... Ну-ка говорите мне всю правду, Я инспектор теперь. Как у вас с питанием?
А этот первый, которого он "заряжал", выходит:
- Дак с питанием хуже, чем раньше. Меньше и меньше паек стал, масла совсем не дают. Водки раньше сто грамм давали, теперь пятьдесят.
- Ладно, есть. Ты, Вася, не стесняйся, говори.
- Сапоги у всех, видите, дырявые. Уже имя срок носки вышел. А эти бл... продают да пропивают, а мы почти босые ходим.
Третий заявляет:
- Шинелки плохие.
- Кто заведует питанием? - Вылетат офицер:
- Я! - Он его - раз, два! - по щекам.
- Посадить его на гаупвахту на три дня... голодом, за то, что солдат морит! - Того сразу пряжкой и на гаупвахту гонят. Второго подзыват офицера:
- На тебе как сапоги? Снимай! Ты, Вася, снимай свои стоптанные, а эти надевай. На гаупвахту на десять суток! А третьего за шинелки-то на пятнадцать суток посадил.
- Да чтоб солдаты в русской армии да в таком виде были! Как же они будут воевать за отечество?!
Но, расправился он с офицерами. Вот. Солдаты довольны. Прибавил имя водки по двести грамм, они тут три дня гуляли потом. Чё же, давно не пили. Вот уехал домой он. И чё-то через неделю, елки-палки, вызыват этого генерала сам царь. Они же не додумали, начальство-то, что это был Ерема-хитрый. А думают, действительно, сам генерал. Петр Великий ему:
Немецка ты морда, сдумал еще царски указы игнорировать! Свои порядки разводить! Ты всю казну так расхитишь! Все же склады ты опустошил! Сапоги все раздал. А кто тебе приказал увеличивать такой паек? Да если всю армию так кормить, у нас ничего нигде не хватит! Посадить его! - Посадили генерала. Посадили, ага. А этот приехал, Ерема-хитрый, как ни в чем не бывало форму повесил, все.
Ну и вот, опять ей:
- Ну еще раз съезжу на минутку. Меня вот вызыват царь.
Приехал, являтся к Петру Великому. Пустили. Царь:
- Ну, в чем дело, Ерема-хитрый?
- Да в чем, Петр Алексеевич. - Он с ем теперь на "ты" Почти говорит, -женился я, приобрел кой-какой капиталишко, и вот ваша трешка. Даже трояка не израсходовал. Возьмите.
- Ого-го, неужели женился? Ты, может, обманывать?
- А вот свидетельство о браке.
- Вот это здорово! На этой женился, на бригадного генерала дочке?
- На ей, конечное дело.
- Молодец, Еремка. Все, из армии тебя увольняю. Есть кто?
- А как же? Мать, братишки, сестренки.
- Поезжай домой. Чё тебе надо - счас заявляй. Все тебе будет из царской казны - люблю я находчивых!
- Да мне, царь-батюшка, ничего особенно и не надо. У меня теперь все есть.
- А погоди, а тесть твой где?
- Не изволю знать, батюшка. Уехал, вот уже с полмесяца, как и нету.
- Вот не знашъ, так я тебе скажу, где он. Я его, сукиного сына, в тюрьму законопатил! Седни расстреляю, чтобы он царские порядки мне не переделывал. А ты, как поедешь туда, к жене, все имение и чё есть - себе забирай!
- Мне она и так, наверное, отдаст.
- Ну так, не так. Не отдаст - будет царский указ на это дело.
Вот он приехал и стал хозяином этой всей усадьбы. Я нынче заезжал к ним - ничего живут, ходят опрятные. В хозяйке, правда, ниче особенного нету - баба как баба.