Русские сказки Забайкалья

Верная жена

Жил-был купец. Жена померла у него. Было у него три сына. Старший - Афанасий, средний - Василий и младший - Иван. Теперя у него был дом на три этажа. Вот женил купец старшего сына. Но, женил - женил. Теперь надо среднего женить, Василия. Женил и его. Потом спрашиват у младшего:
- Но, а ты чё, Ванюшка, не женишься?
- Ездил я, папка, по всем купцам. Был у такого-то, был у такого-то (по фамилиям их рассказыват: Мошкович, но каки были тогда купцы). Я, говорит, папка, ездил по ним - все дочки мне не по плечу.
- Но езжай, поищи себе невесту.
Поехал Иван-купеческий сын, подъехал к дому Ли Фана. Две служанки стоят. Он поглядел на них и говорит:
- Котора из вас влюбится в меня, значит, я в жены возьму.
- Ты чё, Иван-купеческий сын, над нами смеесся? Ты же купец, у тебя золото кольцо, а у нас медны.
- Ничего, ты по душе. - Приезжат домой, отец спрашиват:
- Чё, где был?
- Да я у Ли Фана невесту нашел, служанку.
- Ты что, наш сын милый, мы купцы, а ты взял служанку? Это же нам позор!
- Ничё, тятя. Потому что по плечу.
Стали старши братья делиться. Старший пошел на верхний этаж. Средний - на средний. Стал Иван свадьбу собирать - никто к ему не идет. Иван пошел в кабак, набрал там голи перекатной, как сейчас говорят, - пьяниц. Стал их звать на свадьбу к себе. Ему они толкуют:
- Ты мне дашь обутки - поеду в поезд.
- Дашь мне визитку - поеду.
- Брюки...
- Все дам, потому что у меня все хватит.
Поехали. Отец даже не пришел к нему на свадьбу. Но приехали. Давай гулять. Кто облевался, кто там огадился. Но, пьяницы же, в кабаке собрал. Вот свадьбу кончили.
Проходит время како-то. Старши братья поехали торговаться. Но - в Китай, это к нам ближе, там платят данну и пошлинность. Теперича Ивана его жена Елена Прекрасная спрашиват:
- А ты чё, Ванюшка, не едешь?
- Дак вот...
- Ты, наверно, думать, что я с ком-то согрешу, поимею поплот. Иди-ка возьми чистого дёгтю. - Он взял чистого дёгтю. Теперь она ему сошила новенькую коленгорову рубашку:
- Мажь коленгорову рубашку.
Вот он её посадил в деготь. Жена взяла рубашку, тряхула. - Смотри! - Весь деготь слетел. - Вот ты на меня надейся. Вишь, деготь не прильнул, значит, ничё ко мне не пристанет, все будет хорошо. Собрался Иван-купецкий сын и поехал. Приезжат в Китай к купцам (там собрались все купцы, и его два брата там). Вот начали над ём подсмеиваться:
- Мы кажный день рубашки стирам да моем, а почему у нас Иван никовды рубашки не моет, не стират, не ладит - и все чистенький. Кака же причина? - Смех подняли, ишшут причину. Он терпел, терпел, но потом и творит:
- Если кто с моей женой поплот сделат, вот у меня и рубашка замарается.
И вот эти купцы отправляют одного, дают ему пуд золота - вали! Но нашлось там таких-то ухачей много. Он взял золото, поехал. Приезжат, спрашиват:
- Где тут Ванькина баба живет?
- А вот здесь, она одна, только служанки с ей.
Он к ей приходит, начинат сомушшать. Она все поняла, бабенка в уме добром была, и говорит:
- Ладно, значит, я с тобой соимею сплот (значит сношение). А пока ты тут садись на лавочку. Выпьем, погулям, потом ляг отдохни. А там и ночка-матка - натешимся. Он послушался, лег. Она кроватку столкнула, он упал в погреб. Наутро встает, дает ему туда шерсти.
- Вот тебе работа, пряди, чтобы помнил, как ко мне ездить. - А золото убрала. А оттуль ждут. Чё такое? Рубашка у Ваньки как была чистенька, так и есть!
Тепериче другого отправляют, с двум пудам золота. Этот поехал, то же само:
- Где Ванькина жена живет? - Свекр ему объяснят:
- Вот здесь. Она одна, идите.
Он к ей пришел, начал разговоры свои.
- Но как, можно?
- Можно-то можно, но вы не торопитесь. Надо хорошо закусить сперва, во-вторых, отдохнуть. - Он поел, лег отдохнуть, она кроватку тряхнула - он туда же, в погреб, упал. Подает им веретешку:
- Ты пряди, а ты сучи, чтоб пряжа была. Потом я вас выпущу.
Вот ждали, ждали купцы. Вестей никаких нет, а у Вани рубашка как была беленька, так она и есть. Теперь, значит, собирают сажённый ящик золота и драгоценных каменьев. И поспорили на двенадцать кораблей - шелку да всякого товару. Этот ухарь тоже поехал, спрашиват, где Ванькина баба живет. Опеть же ему толкует свекр:
- Вот к ей заезжайте и ночуйте. У ей одне служанки, живет одна. - Тот подъезжат, стаскиват ящик сажённый с золотом, усыпанный дорогими каменьями. Но тепериче ладно. Она етому ухарю говорит:
- Но ты гуляй иди, во столько-то часов придешь ко мне. Этот яшик с золотом, украшенный дорогими каменьями, убрала со служанками в свою комнату, золото высыпала, а ему говорит:
- Приедешь, говорит, ночью, а я пойду спрошу у духовенства, как мне быть. - Приезжат к псаломщику. Он стоит, свой евангеля читат - готовится к вечерне.
- Здравствуйте.
- Здравствуйте. Чё надо?
- Я приехала к вам спросить разрешенье, можно ли сделать с заграничным человеком сношенье.
- Нельзя! Со мной дак можно.
- А как так?
- Ведь я же псаломщик. Я буду молиться, да за мной, сколько народу будет молиться Богу. - Она:
- Но тогда ладно.
- А когда?
- Часов в восемь приезжай.
Вот от псаломщика поехала она к дьякону.
- Здравствуйте.
- Здравствуйте. Чё такое?
- А вот такое дело. Можно или нет с чужим человеком сделать сношенье?
- Нельзя, а со мной можно.
- Как так?
- А я, видите, дьякон. Я буду молиться, псаломщик да весь народ будут молиться - мы все грехи замолим.
- Но ладно, приезжайте в девятом часу. Поехала она дальше, к свяшеннику.
- Здравствуйге. - Священник даже не оглянулся. Она:- Вот можно ли, батюшка, с чужим человеком, с заграничным, сделать сношение?
- Нельзя. Со мной дак можно.
- А как же?
- Дак я буду молиться, дьякон, псаломщик, весь народ будут молиться - грех и замолим.
Она ему назначила приехать в десятом часу. Сама поехала к архиерею. К архиерею приезжат. Он тоже читат Заповедь. Она теперь и говорит:
- Можно ли с заграничным человеком сделать сношенье?
- Нет, со мной можно.
- А как же?
- А я буду молиться, да священник, да дьякон со псаломщиком, да весь народ - замолим грех.
- Но ладно, в одиннадцатом часу приезжайте. Сама поехала к владыке. К владыке приезжат.
- Здравствуйте.
- Здравствуйте.
- Вот я приехала к вам по делу; можно ли с заграничным человеком сделать сношенье?
- Нет, нельзя. Со мной дак можно.
- А как так?
- Я буду молиться, архиерей, священник, дьякон, псаломщик да весь народ будут молиться - все грехи и замолим.
- Но приезжайте в двенадцатом часу. - Поехала к еписке.
- Можно ли?..
- С тем нельзя, со мной можно.
- А как?
- Все вместе замолим...
- Но приезжайте в час ночи. - И со всех по сотне прибавляла. Домой приезжат, а там псаломщик уже заявляться. Она на столы наставила, ему говорит:
- Садитесь, поешьте. А там ночка-матка долга, натешимся.
Вот он сел, вдруг в дверь стучат: тук, тук тук...
- А я куды же?
- Лезь, - она говорит, - вот суды, в ящик-то. - Посадила.
Открыват сама дьякону. Тот торопит. Она ему:
- Давай посидимте, поедим, чё голодом-то. - И только, сели - в двери - тук, тук, тук! Дьякон закидался, куды же дескать, деться.
- Полезай в ящик. - Он залез. Священник заходит.
- Но чё, давай...
- О-о, садитесь, поешьте, а ночка-матка длинна, ещё натешимся. - Тут владыка в дверь застучал, она и священника в ящик спрятала. Тепериче опеть так же. Она:
- Садитесь, поешьте, отдохните, а ночка-матка впереди, еще натешимся. - Тут снова застучали.
- Кто?
- Я, еписка. - Владыка испугался, закидался. Она его тоже в етот ящик. Он залез туды. А их уже сколько там набралось! В это время заграничный "гость" приходит, она ему поздно ночью велела прийти. Он застукал - еписка тоже в ящик залез. Она - хлоп! - заложила их на засов. Заходит заграничный человек.
- Но как, разрешило духовенство?
- Нет, не разрешило. Забирай свой ящик и уезжай, откуда приехал. - Ему чё делать, забрал свой ящик и поехал назад. Приезжат в заграницу, там его ждут.
- Но как?
Он открыват ящик. Ковды открыли - там запах - оне кто огадился, кто оммарался! Давай их спрашивать:
- Ты как? - Псаломщика.
- К Ванькиной бабе.
- Ты как? - Так всех остальных.
- К Ванькиной бабе.
Посмотрели на Ваньку - у него рубашка как была чистенька, так и есть. Ванька, значит, выспорил. Нагрузили ему двенадцать кораблей товарами. Он поехал домой, а там его жена поджидат, смеется.
- Но получил гостинец?
- Получил!
Тут пир горой, я там был, мед пил, по усам текло, да в рот ни капли не попало.