Русские сказки Забайкалья

Бурка, Каурка и синегривый конь

Жил-был старик. Было у него три сына Афанасий, Василий и Иван. Старшие братья умные, а Иван - дурачок. Старик стал умирать и наказывает старшему сыну.
- Когда умру, ты в первую ночь приходи ко мне на могилу, на кладбище.
Умер старик, надо идти Афанасию на могилу. Он и толкует:
- Ты, Иван, иди. У меня завтра жена будет пекчи блины, я тебе блин дам.
Ванюшка пошел. Вдруг могила открывается, выходит его отец.
- Это ты, Афоня, пришел?
- Нет, тятя это я пришел.
- А че Афоня не пришел?
- А его жена будет блины пекчи, он даст мне блин. Вот я пошел.
- Но, Ванюшка, вот я тебе подарок даю.
Свистнул, гаркнул молодецким голосом, богатырским посвистом:
- Будь, мой бурый конь, на пору готов!
Конь бежит - земля трещит, из носу пламя пышет, из-под хвоста головешки летят.
- Встань передо мной, как лист перед травой! - Конь встал. Отец в право ушко влез, в лево вылез, всю богатырску сбрую вынес. Седлал он коврички на коврички, черкасско седелочко о двенадцати подпруг шелковых. Шелк не рвется, булат не гнется, чисто серебро в земле не ржавет.
- Вот, Ваня, тебе подарочек. - В лево ушко влез, в право вылез, всю богатырску сбрую оставил. - Вот, Ванюшка, тебе конь. Когда трудно будет, его кричи (но или, по-нашему, реви). - Назавтра очередь идти Василию.
- Но, Василий, иди к тятьке.
- А ты, Ванька, чё, тятьку видел?
- А ты из земли выйдешь?
- Нет, не выйду. Но ты, Ванька, иди, баба моя будет пекчи шаньги, я тебе большу шаньгу дам.
А Ванюшка все за печкой сидел, тараканов месил. Его и не кормили, раз глупый был, дак глупый. Ванюшка вышел, пошел. Вот могила открывается.
- Чё, ты Вася, пришел?
- Нет, это, тятька, я пришел. - А чё Васька не пошел?
- А он сказал, что его баба будет пекчи шаньга, он мне даст шаньгу.
- Вот, Ванюшка, я тебе другой подарочек дам. Свистнул отец, гаркнул молодецким голосом, богатырским посвистом:
- Будь, мой каурый конь, на пору готов.
Каурый конь бежит - земля дрожит, из-под копыт искры летят, из ноздрей пламя пышет, из ж... головешки летят - из-под хвоста.
- Встань передо мной, как лист перед травой!
Конь остановился. Он в право ушко влез, в лево вылез, всю богатырску сбрую вынес. Седлал коврички на коврички, черкасско седелочко о двенадцати подпруг шелковых. Шелк не рвется, булат не гнется, чисто серебро в земле не ржавет.
- Вот, Ванюшка, тебе подарочек. Когда тебе нужно, скомандуй - конь прибежит.
Потом в лево ушко влез, в право вылез, всю сбрую там оставил. Приходит Ванюшка домой.
- Но чё, отец вылез к тебе?
- Ты попробуй из земли вылезти.
На третью ночь приходит очередь Ванюшке идти ночевать к отцу на могилу. Отец выходит из могилы.
- Чё, Ваня, пришел?
- Пришел.
- Но вот тебе последний подарочек, больше ты ко мне не ходи.
Опять так же свистнул, гаркнул молодецким голосом, богатырским посвистом:
- Будь, мой синегривый конь, на пору готов!
Конь бежит - из-под копыт искры летят, из-под хвоста головешки, а из ноздрей пламя пышет.
- Встань передо мной, как лист перед травой. Синегривый конь остановился, отец в право ушко влез, в лево вылез, всю богатырску сбрую вынес. Седлал так же коврички на коврички, седло черкасско о двенадцати подпруг шелковых. Шелк не рвется, булат не гнется, чисто серебро в земле не ржавет.
- Вот, Ванюшка, как тебе трудно будет, ты коня реви.
А оне, эти братья, занимались кожевенным делом. Ванюшка все кожи сидел мял, все братья его не кормили. Раньше, знаете, как жили. Но теперь услышали братья клич, что у царя дочь ищет жениха хорошего. Но братья собираются на съезд. А она сидит на первом этаже. Ваня подходит:
- Братья, мне тоже отец-то дал наделочек, дайте мне хоть каку-нибудь клячонку царевну съездить поглядеть!
- Сиди, сопляк, куда ты поедешь!
- Да чё, братья, наделок отцов есть.
- Бери тогда вон хрому Воронуху.
Ваня сел на кобылу, выехал за поскотину, там кобылу в лоб.
- Ешьте, сороки-вороны, поминайте батькину душу! - Но свистнул, гаркнул молодецким голосом, богатырским посвистом: - Будь, мой бурый конь, на пору готов!
Конь бежит - земля дрожит, из ноздрей пламя пышет, из ушей дым валит, из-под копыт искры летят, из-под хвоста головешки.
- Встань передо мной, как лист перед травой!
Конь остановился. Ваня ему в право ухо влез, в лево вылез, всю богатырску сбрую вынес. Клал коврички на коврички, седлал седло черкасско о двенадцати подпруг шелковых. Шелк не рвется, булат не гнется, чисто серебро в земле не ржавет. Обседлал, пустился братьев догонять. Подлетат к им, того плетью - раз! Другого - плетью. А там уже царевна сидит на первом этаже. Народу - полно там у царского дворца. Вот видят: богатырь летит! Только ой-ё-ёй! Прыгнул, но не достал этот конь до царевны. Все кричат:
- Имай, хватай!
Ваня ускакал, коня отпустил, сам домой пришел. Вот приезжают братья, жены их спрашивают:
- Но чё?
- Вот, какой-то богатырь приехал, нас плетью выходил. А Ваня:
- Не я ли это, братья, был?
- Замолчи, сопляк едакий, куда тебе! Где Воронуха?
- А я поехал, она упала, её собаки съели - пускай поминают тятькину душу.
Но назавтра сяла красавица царская дочь на второй этаж. Опеть афиши, объявления: кто достанет до нее на коне, за того и выйдет замуж. Братья старшие засобирались посмотреть. Ваня к им:
- Дайте, братья, мне каку-нибудь клячонку. Те не дают, а Ваня не отстает.
- Но бери, дурак, Саврасуху.
Уехали братья, а Ваня за поскотину выехал, кобыла под ним упала. Он её кулаком в лоб, шкуру на огород, кости под огород.
- Нате, сороки-вороны, ешьте, поминайте тятькину душу!
Сам крикнул молодецким голосом, свистнул богатырским посвистом:
- Будь, мой каурый конь, на пору готов!
Каурый конь бежит - земля дрожит, из-под копыт искры летят, из ноздрей пламя пышет, из-под хвоста головешки летят!
- Встань передо мной, как лист перед травой!
Конь встал. Ваня ему в право ухо влез, в лево вылез, всю богатырску сбрую вынес. Клал коврички на коврички, седлал седло черкасско о двенадцать подпруг шелковых. Шелк не рвется, булат не гнется, чисто серебро в земле не ржавет. Поскакал. Едет, братья бегут, он даже через телегу перескочил. Царевна сидит на втором этаже. Он скакнул, но не достал маленько чё-то. Все кричат:
- Имай, хватай! - Но только его и видели. Прискакал домой, в лево ушко влез, в право вылез, всю богатырску сбрую там оставил, коня отпустил. Заходит домой, а скоро и братья вернулись, рассказывают: - Оё-ё! Богатырь на кауром коне был, все: "Хватай, имай!" - поймать не могли. - Не я ли, братья? - Молчи, дурак сопливый. Вот назавтра ишо объявляют: - Садится красавица на третий этаж, кто до неё на коне достанет, за того и выйдет.
Братья засобирались, Ваня тоже просится:
- Дайте, братья, клячонку получше?
- Да мы тебе давали.
- Оне же упали, сдохли. Пускай вороны клюют, тятькину душу поминают.
Дали ему Карюху. Братья оделись шикарно, уехали, Тепериче Ваня едет за поскотину. Кобыла упала. Он шкуру на огород, мясо под огород. Свистнул, гаркнул молодецким голосом, богатырским посвистом. Конь бежит - земля дрожит, из ноздрей пламя пышет, из-под хвоста головешки летят.
- Встань, синегривый конь, передо мной, как лист перед травой! -Синегривый конь встал. Ваня ему в право ухо влез, в лево вылез, всю богатырску сбрую вынес. Клал коврички на коврички, седлал седло черкасско о двенадцать подпруг шелковых. Шелк не рвется, булат не гнется, чисто серебро в земле не ржавет. Сел на коня, поскакал, только мимо братьев просвистел. А там царевна сидит на третьем этаже. Народ увидел богатыря, закричал:
- Вот летит! Вот летит! - Он на коне скакнул и достал до царевны, и её поцеловал. А у нее был молоток тавреный. Она его раз в лоб - тавро посадила. Все кричат:
- Имай! Хватай! - Куда там! Ускакал Ваня на своем синегривом коне. Где его поймать? Прилетат домой, отпущат коня. В лево ухо ему влез, в право вылез, всю богатырску сбрую там оставил.
Вот царь собрал весь народ, одного Вани нет. Жениха ждут, а найти не могут. А Ваня привязал на лоб тряпицу Приезжат царь в их деревню. Вытащили Ваню из кож.
- Че у тебя на лбу?
Он говорит, что упал. С него тряпицу сняли, лоб оммыли - у него клеймо. Привели к царю, спрашивают:
- Это ты был?
- Я.
- А кто тебя научил?
- Это тятька помог. Первый, бурый конь, предназначался Афоне, но он не пошел к отцу на могилу, - мне достался. Каурый конь должон быть Василию. Тоже мне тятька отдал. А синегривый - мой. Вот я и скакал на них.
Притащили ему чистой воды ключевой, он умылся и сделался сильным богатырем. И вот оне с царевной обвенчались, сделали свадьбу. Я тут был, вино пил, по усам текло, в рот не попало.