Узбекская народная сказка

СТРАНА СУСАМБИЛЬ

   Было то или не было, но в давние времена жили в одной стране ишак и вол. За день вол пахал столько земли, сколько другой не мог бы вспахать и за три дня, а когда он под вечер, усталый и измученный, приходил в свое стойло, ему бросали сноп сухих сорговых стеблей. Ишак же ничего не делал, с утра до вечера лежал на солнышке и грелся. Поили ишака не водой, а молоком, кормили не сеном, а сочным клевером.
   Однажды приплелся вол с работы, еле волоча ноги от усталости, и принялся за свои стебли. Пожевал, пожевал немного, а больше не может.
   — Эй ты, почтенный! — окликнул он ишака. — Дай-ка мне немного своего корма, уж больно мне эти стебли поперек горла стали!
   Пожалел ишак вола и дал ему своего сочного корма. Зашел в хлев хозяин, смотрит: осел съел весь корм.
   — Эге, поглядите, как мой ишак лопает, молодец, — сказал он и подбросил еще сноп клевера. Потом глянул в кормушку вола и раскричался:
   — Ах ты, скотина, почему не жрешь? Завтра сляжешь. На пашне кто будет пахать? Мамаша твоя, что ли?
   Схватил дубинку и давай колотить вола, аж из его шкуры пыль полетела.
   С тех пор ишак стал давать волу каждый день часть своего ужина.
   Раз заглянул хозяин в хлев, видит такую картину: вол уплетает себе корм ишака, а тот стоит и потчует: «Кушайте, почтеннейший!»
   Рассвирепел хозяин, набросился е дубиной на ишака:
   — Ах ты, умник ишак, а! Разжирел, салом зарос! Добром хозяйским стал разбрасываться, бездельнику волу корм отдаешь! Ну ладно же.
   Крепко отколотил друзей и ушел. На следующее утро хозяин сказал:
   — Так-так. Теперь ваш черед, господин ишак, пахать, а ну-ка пожалуйте!
   Надел он ослу на шею ярмо и погнал в поле.
   Весь день пахал ишак до седьмого пота". А вол грел свое брюхо на солнышке.
   Вечером хозяин крепко привязал ишака в стойло вола и бросил ему сухих стеблей. А волу в кормушку положил клевера. Ишак взмолился.
   — Слушай, друг, я пожалел тебя, когда ты был голоден. Ты видишь мое положение. Дал бы мне хоть немного сочного клевера.
   А вола обуяла жадность.
   — Ты же видишь,— пробурчал он,— мне самому не хватает. Как же я тебе дам?
   Бедняга ишак смирился со своей участью. А хозяин теперь каждый день запрягал его в ярмо.
   Еще недавно тощий, с выступившими ребрами вол отъелся и разжирел, а осел отощал и стал похож на суховатый ствол карагача.
   Невмоготу стало ишаку. Однажды сказал он волу:
   — Что мне делать? Как мне избавиться от побоев и мучений? Хозяин колотит меня так, что живого места на моей шкуре не осталось.
   — Завтра, как оденут на тебя ярмо, — посоветовал вол, — ты не двигайся с месса. Хозяин сжалится над тобой, скажет «Бедный мой ослик, устал» — и даст тебе отдохнуть.
   Утром запряг хозяин осла в ярмо, а тот ни с места.
   — Ах, так! — закричал хозяин и начал бить ишака. Тот не выдержал и пошел.
   Вечером хозяин привел его домой и привязал. Усталый, ишак лежал и думал:
   «Эх, брошу все и унесу куда-нибудь свою голову».
   Вскочил да как рванет веревку, веревка лопнула, и он выбежал прямо на улицу.
   Пусть ишак бежит себе, а вы послушайте про петуха.
   Один жадный мельник держал петуха и кур, но ни одной горсти зерна им не давал. Петух и куры бегали по двору, подбирали просыпанные зерна и тем были сыты.
   Однажды петух зашел на мельницу и начал клевать пшеницу.
   — Кши, проклятый! — закричал мельник и бросил палкой в петуха. От удара бедняга петух перевернулся и завопил от боли:
   — Ку-ка-ре-ку!
   Перелетел он через забор и пошел куда глаза глядят. Шел петух по дороге, видит: шагает ишак. Поздоровался с ним петух:
   — Салам, ишак!
   — Салам, — ответил ишак. — Путь-дорога далека ли?
   — Да вот иду в Сусамбиль!
   — А что это за место Сусамбиль? — спросил ишак.
   — А такое вот место, где пастбища с чистой водой и густой травой, и никому ни до кого там дела нет, — ответил петух.
   Так шли они вдвоем, горюя и жалуясь друг другу на свою долю. Шли они долго, прошли много и наконец вышли в степь.
   Шли-шли по степи, вдруг прилетела пчела и укусила осла в шею.
   — Эх ты, пчела, — рассердился ишак, — что ты нашла во мне, чтобы жалить? Растаял жир мой, сошел на нет, все соки пропали и шея стала чахлой, словно тростинка. Сколько ни кусай, никакой пользы не получишь. Похоже, что и ты такая же несчастная, как и мы. Пойдем лучше с нами вместе.
   — А куда вы идете? — спросила пчела.
   — Мы идем в Сусамбиль.
   — А что это за место Сусамбиль?
   — А такое вот место — с чистой водой, с густой травой.
   — Ну тогда и я полечу.
   — Ладно, лети.
   — У меня есть товарищи. Можно их позвать?
   — Ну иди, зови.
   Ишак с петухом услышали сильный гул. Смотрят — за ними тучей летят пчелы. Так вместе с ишаком и петухом отправились они дальше.
   Пусть они направляются в Сусамбиль, а вы послушайте про другое.
   Жили в степи два тушканчика — муж и жена. Есть им было нечего. Каждый день муж с женой уходили далеко-далеко в поисках пищи, рыли землю, мучились и не могли достать даже горсточки зерна.
   В тот самый день муж-тушканчик говорит жене:
   — Выйдем-ка сегодня, старуха, на дорогу. Вдруг на наше счастье пройдут прохожие, и мы что-нибудь у них выпросим.
   Вышли они на дорогу, смотрят — шагают ишак, петух, а над ними летят тучей пчелы.
   Попросили тушканчики покормить их. Петух остановился и сказал:
   — Эх, друзья, и вы, оказывается, такие же голодные, как и мы, бродите по дорогам в заботе о том, где бы добыть пропитание. Если хотите добыть пишу, идемте с нами.
   — А далеко ли вы идете? — спросили тушканчики.
   — В Сусамбиль.
   — А что это за место Сусамбиль?
   — Сусамбиль — такое место, где пастбища с чистой водой да с густой травой.
   — Ну тогда уж и нам идти с вами вместе, — сказали тушканчики.
   Пошли они все вместе. Шли они, вдруг слышат, кто-то кричит вдали и скачет во всю прыть.
   Остановились они, смотрят, а это вол. Подбежал вол и поклонился всем:
   — Салам! Куда вы идете?
   — Мы идем в Сусамбиль.
   — Мы идем в Сусамбиль.
   — А что это за место Сусамбиль?
   — Сусамбиль — такое место, где луга с густой травой и с чистой водой.
   — Ну тогда и мне с вами по пути, — сказал вол.
   — Что ж с вами случилось, уважаемый вол? — спросил ишак. — Когда мы с вами расставались, жили вы сытно и сладко.
   Тогда вол начал свой рассказ:
   — После вашего ухода хозяин вывел меня на бой с быком. Я победил того быка, заставил его бежать. Потом хозяин устроил бой еще с одним, быком. Его я тоже победил. Но уже с трудом. Потом думаю: «Плохо дело! Будут водить быков, пока один из них меня не убьет».
   Заснул я в своем стойле и вижу сон: будто большой бык подошел ко мне и засопел: «Ага, попался, вот я тебя проучу!» Отступил я немного назад да так боднул, что бык завопил. Проснулся я, смотрю — хозяин мой лежит передо мной, задрав ноги к небу. Оказывается, хозяин явился в хлев ночью подбросить мне корму, а я его во сне ударил рогами. Пришёл он в себя, встал, привязал, к столбу и давай меня бить палкой. Бил-бил — всю шкуру мне изорвал в клочья. Взяла меня обида. Не говоря ни слова, отправился я потихоньку в путь, — закончил вол свой рассказ.
   Так и пошли они: вол, ишак, петух, тушканчики, а пчелы летели.
   Шли они путем-дорогой. Долго шли, много прошли и, наконец, пришли в Сусамбиль.
   Увидели они прекрасную долину — воздух чистый, трава зеленая, зреют дыни, на лозах висят виноградные гроздья, на деревьях урюк, яблоки, груши, всевозможные плоды, какие только есть на свете. Тут наливаются колосом ячмень и пшеница, там зеленеет на полях клевер с цветущими головками. Кругом изобилие, всего много.
   Стали наши путешественники жить в Сусамбиле. Никто их не бьет, не ругает: вол вместе с петухом пшеницу жнут, ишак на спине урожай перевозит, тушканчики в амбар складывают. Пчелы сок цветочный собирают, мед делают.
   Живут вол, ишак, петух, тушканчики, пчелы радостно и счастливо, беды никакой не знают.
   Пусть они живут, а вы послушайте про другое.
   На окраине Сусамбиля высились горы со снежными вершинами, а в этих горах было много волков.
   Однажды знатные волки собрались на высокую гору к своему падишаху. Сидели, жаловались: времена стали плохие, в горах всех диких козлов сожрали. Голодно стало.
   Вдруг падишах видит сверху: вол, ишак и петух ходят по сусамбильским лугам — пшеницу жнут.
   — Эге, — сказал падишах, — вон там, смотрите, гуляет кебаб.
   Вскочили волки, зубами защелкали. Посмотрели в ту сторону. У всех даже слюнки потекли. Падишах сказал:
   — Пусть десяток храбрецов пойдет в долину и пригонит кебаб сюда.
   Один волк-хвастун выскочил вперед и, виляя хвостом, сказал:
   — О шах, неужели с ишаком, волом и петухом будет возиться целый десяток волков. Разрешите, я пойду один и пригоню их сюда.
   — Э, да ты ничего не сумеешь сделать, — перебил его другой волк. — Уж лучше я пойду.
   Тут оба волка сцепились и стали грызться.
   — Прекратите драку! — закричал падишах. — Идите вдвоем. А остальные пусть приготовят шашлычные шампуры, и разведут огонь.
   Два волка с радостным воем кинулись в долину Сусамбиль.
   — Иа, иа, иа! — закричал ишак. — Волки! Спасайся кто может! — и хотел ускакать.
   — Ку-ка-ре-ку! — закричал петух и вспорхнул на спину ишаку. — Стой, трус, ты надеешься на крепкие свои ноги!
   — Что же делать? — промычал вол. — Волков много, зубы у них железные.
   — Вот что, — сказал петух. — У вола могучие рога — он будет бодать, у ишака крепкие копыта — он будет лягать, у пчел острые жала — они будут жалить, тушканчики выроют норы, чтобы волки спотыкались.
   — А ты что будешь делать, крикун? — спросил, дрожа от страха, ишак.
   — А я буду командовать. Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку! А волки тут как тут.
   — Ты бери вон того, — сказал один из них другому, указывая на ишака, — а я возьму вот этого, — мотнул он головой в сторону вола и кинулся к нему.
   Вол отступил несколько назад, разбежался да как ударит рогами, — волк кубарем полетел, перевернулся семь раз.
   Другой волк подскочил к ишаку, ишак повернулся к нему задом да как лягнет обеими ногами. Волк кубарем полетел, перевернулся семь раз.
   Тут налетели пчелы тучей и давай жалить волков в нос, в глаза, в язык. Взвыли жалобно волки и, чуя гибель, бросились бежать туда, откуда пришли. Бежали и на каждом шагу лапами в норы тушканчиков попадали, чуть все ноги не обломали.
   А в горах в надежде, что посланные шахом храбрецы вот-вот пригонят вола и ишака, волки приготовили побольше шашлычных шампуров, нарезали луку, заправили тмином и уксусом и ждут.
   Вдруг видят они, что храбрецы бегут обратно, окровавленные, с распухшими мордами.
   — Что случилось? — спросил падишах.
   — Эх, шах! — взвыли посланцы. — Это не кебаб там ходит, как вы изволили сказать, а волчья погибель.
   И они наперебой начали рассказывать, что с ними случилось.
   — Это напасть, — сказал первый «храбрец». — Там ходит сам ангел смерти Азраил, в руках у него железная палица. Как махнет он этой палицей, каждый семь раз перевернется и без чувств падает на землю.
   — Э, ты не видел, — сказал второй «храбрец». — У них есть один богатырь, голос у него, точно труба, а кулаки у него железные, как ударит — семь раз перевернешься, только тогда встанешь!
   — Э, ты не знаешь,— сказал первый «храбрец». — Там есть удалые воины. Они как начнут острыми пиками колоть, так все тело начинает зудеть и нестерпимо болеть.
   — С ними вместе пришли и могильщики! — закричал второй «храбрец». — Мы еще не умерли, а они для нас по десять могил вырыли. В них мы попроваливались, чуть все лапы не поломали.
   Первый перебил:
   — Есть у них и трубач — карнайчи... Забрался он на дерево и давай так трубить, что мы чуть не оглохли.
   Перепугались волки не на шутку. Падишах тоже струсил.
   — Что ж нам теперь делать? — сказал он. — Не пойти ли нам всем против них?
   — Нет, шах! —завыли волки. — Это такая напасть, что если соберутся даже волки со всего света и то ничего с ними не сумеют сделать. А вы думаете, что за ними никого нет? О, за ними несметная сила!
   — Ну, тогда лучше нам уйти отсюда, — сказал волчий шах и побежал так быстро, что только его и видели. Бросив впопыхах шашлычные шампуры, лук, заправленный тмином и уксусом, волки бросились, поджав хвосты, в горы.
   В Сусамбиле от них не осталось и духу, а наши друзья зажили спокойной радостной жизнью.