Осетинская народная сказка

СТАРИК-КУДАРЕЦ

   Вон в Кударском ущелье жил некогда старик вместе с семьей. Звали его стариком-кударцем. Он не был богатым человеком, имел несколько детей — мальчиков и девочек, а из имущества была у него коза с козленком и осел.
   Однажды он говорит своей жене:
   — Кударское ущелье уже непригодно для жизни, здесь нельзя уже содержать скотину.
   — Что же в таком случае тебе желательно? — спрашивает его жена.
   — Я хочу спуститься в Муртазатскую равнину, — отвечает он. — Там, сказывают, есть очень хорошая земля, скотина там быстро размножается, для скотоводства хорошее место, и я проведаю его.
   Жена ему сказала:
   — Отправляйся, проведай это место, если только у тебя хватит решимости! Но у тебя ведь совсем нет скотины, чем же ты заложишь основание для размножения скота?
   — Я отправлюсь с тем скотом, что у меня имеется, — отвечает он, — а там будет видно.
   И вот старик-кударец отправился на Муртазатскую равнину. Он достиг ее и стал ее обходить, чтобы узнать, что она из себя представляет.
   В те времена в Муртазатах земля не распахивалась, сена там никто не косил; была богатая, нетронутая земля. Старик разыскал место, где были вода, лес и земля и сказал сам себе: «Вот тут я обоснуюсь, построю кутаны». Он оставил там метки и сейчас же вернулся обратно в Кударское ущелье в весьма радостном настроении оттого, что он нашел землю и сможет развести скот.
   — Теперь уже нам невозможно больше оставаться здесь, — сказал он своей жене. — Я нашел очень хорошую землю.
   Он оседлал своего осла и нагрузил на него муки столько, сколько нужно было, котел, ведро, столик, топор, нож, постель, поношенную одежду — одним словом, все необходимое. Погоняя впереди себя козу с козленком, он выступил в дорогу и прибыл в Муртазата. Остановил своего осла на месте, где он оставил метки, отпустил пастись осла, козу с козленком, а сам прилег отдохнуть.
   Наступил вечер. Он постелил себе постель и лег спать. Утром он принялся за работу и устроил кутан на тысячу овец, а затем шатер на десять человек.
   И стал старик-кударец жить там, охраняя осла своего и козу с козленком.
   Как раз в это время Уасгерги надумал:
   — Пойду проведаю богатых скотом людей, испытаю, как они живут с народом.
   Рядом с кутаном старика-кударца были расположены кутаны трех братьев; у каждого из них был свой отдельный кутан, у каждого скота видимо-невидимо; они были необычайно богаты и жили в свое удовольствие.
   Уасгерги добрался до кутана одного из них и обратился с приветствием к его чабанам:
   — Да умножится скотина ваша, добрые чабаны!
   — Да будет дело твое правое! — ответили ему. — Я путник и хотел бы, чтобы вы дали мне приют.
   А они ему ответили:
   — У нас из скотины нашей ничего больше не останется, если будем давать приют всем праздно проходящим мимо нас по дороге. Мы никак не можем дать тебе приют!
   — В таком случае счастливо оставаться вам! — сказал он им и направился дальше.
   Он подошел к чабанам другого брата, приветствовал их как раз в тот момент, когда они в суматохе убирали свой скот:
   — Да умножится скотина ваша, добрые чабаны!
   — Да будет дело твое правое, — отвечают ему чабаны.
   — Я — путник, устал идти пешком, ночь меня настигла в пути, прошу о приюте.
   И они ему ответили так же:
   — Мы тебя не можем принять! Мы не можем оказывать приют всем проходящим мимо нас по этой дороге. Если всех их принимать как гостей, то у нас и скота не останется!
   Он попрощался с ними, пожелал им спокойного вечера.
   Дошел до чабанов третьего брата; они уже убрали свою скотину и спокойно сидели в шалаше; он закричал им:
   — Да умножится скотина ваша, славные чабаны!
   К нему выскочил один из чабанов и сказал ему:
   — Да будет дело твое правым!
   Уасгерги объяснил ему, что он путник, и попросил приюта, а тот рассвирепел и вместо ответа натравил на него собак. Они окружили его со всех сторон и чуть-чуть не разорвали, но Уасгерги стал отгонять их от себя палкой и насилу отбился.
   Сильно разгневанный, пошел он по дороге дальше и поравнялся с кутаном старика-кударца. Смотрит — никого и ничего нет, а из шалаша идет дым. Он удивился: как это в таком большом кутане, который находится в хорошем состоянии, не видно никакой скотины?
   Так как из шалаша шел дым, то он позвал:
   — Да умножится скотина твоя, славный чабан!
   На зов выбежал старик-кударец, руки его были в тесте, так как он готовил себе лепешку.
   — Да будет дело твое прямое, славный гость! — говорит он ему.
   Уасгерги его просит:
   — Я — путник, добрый чабан. Уже поздновато, но все-таки прошу дать мне приют!
   Старик-кударец отвечает ему:
   — Да съем я твои болезни, я не могу отказать тебе в приюте! На что мне еще скотина, если я не буду принимать гостей! Гость — божий гость! Заходи! — так сказал он ему, быстро завел его в свой шалаш, усадил его, а затем говорит: — Гость мой славный! Ты меня застал за приготовлением лепешек, и пусть тебе не будет неприятно, я закончу свою работу.
   Он принялся за работу и стал готовить лепешки, но его все время беспокоила мысль: «Чем я его накормлю? Поставлю перед ним лепешку и рассол? — волнуется он. — Заколоть козу? Но что станется с козленком? Зарезать козленка? Но тогда коза моя будет кричать по козленку своему. Ну, — решил он, — зарежу своего козленка, а коза моя окотится новым».
   Он выбежал из шалаша, поймал козленка и быстро зарезал его со словами:
   — Для кого лучшего я могу его зарезать!
   Он занес тушу козленка в шалаш, и Уасгерги пожалел его.
   — Зачем ты его зарезал? — сказал он старику-кударцу. — Не нужно было его резать, я ведь не такой гость, из-за которого стоит слишком хлопотать, чтобы оказать ему особое внимание. Мне было бы достаточно твоей лепешки и рассола, которые у тебя есть.
   Старик-кударец его успокаивает:
   — Ничего, не беспокойся! Тот бог, который дал его мне, даст и другого.
   Уасгерги промолчал, а старик-кударец быстро управился с козленком, бросил мясо в котел и сварил его. Вареное мясо он выложил на финг вместе с лепешками и рассолом. Пока они ужинали, наступило время сна, и старик-кударец уложил гостя на свою постель.
   Легли спать. Усталый старик-кударец заснул. Уасгерги же приподнялся на постели и сказал:
   — О единый бог, создавший нас из ничего! Все находится в твоих руках, и я прошу тебя: пусть овцы вот тех братьев сегодня ночью окаменеют, а этому старику, о единый бог, дай столько, чтобы он был обрадован!
   После этого Уасгерги растянулся на своей постели. Прошло немного времени, и кутан старика-кударца наполнился отарой, которая подняла шум. А овцы трех братьев окаменели.
   Уасгерги обращается к старику:
   — Старик, спишь ли ты? Проснись-ка, выйди наружу! Скотина твоя подняла шум, может быть, зверь напал на нее.
   На некоторое время старик-кударец притих, ничего не ответил Уасгерги, а затем говорит ему:
   — Добрый гость, почему ты издеваешься надо мной? У меня имелись только коза и козленок; козленка я зарезал, коза же и осел спят около меня. Почему ты издеваешься надо мной?
   Уасгерги опять ему говорит:
   — Я не издеваюсь над тобой, но выйди к своей скотине, я боюсь за нее.
   Старик-кударец из уважения к гостю встал, вышел из шалаша и видит: кутан его переполнен белыми, черноголовыми овцами.
   Он решил, что это чужие овцы и что они приблудились к нему от хозяина, который только недавно переселился сюда, — ведь здесь таких овец ни у кого не было. Вернулся он в шалаш и сказал своему гостю:
   — Это чужие овцы. Откуда у меня могут быть такие овцы? До утра я их задержал в своем кутане, а утром их выпущу.
   Уасгерги же ему говорит:
   — Они не чужие, они — твои. Единый бог дал их тебе, никто другой их не назовет своими. Не бойся и владей ими! Владей ими счастливо, но пусть характер у тебя останется таким же, как сейчас.
   И тогда старик-кударец поверил тому, что это — его овцы. Он снова улегся спать и быстро заспул, а Уасгерги — да будет ему табу! — исчез.
   Утром старик быстро соскочил с постели и видит: одни овцы лежат, другие — стоят, а третьи — жуют жвачку. А у чабанов, его соседей, в это утро все было тихо. Не выпуская своих овец, он проведал своих соседей и увидел, что их кутаны полны каменных истуканов; даже собаки окаменели. Чабаны же стоят, охваченные печалью, и не понимают, что с ними случилось.
   Они спрашивают старика-кударца:
   — А ты кто такой, откуда ты пришел?
   — Я имею кутан вон там. Каждое утро слышны бывали ваши крики, ваша возня со скотиной, а сегодня ничего не слышно, поэтому я пришел проведать вас.
   — А твою скотину миновало несчастье? — спрашивают его.
   — Мою скотину несчастье миновало, — сказал он им.
   — В чем же провинились наши овцы? Почему они окаменели, а его — нет? — удивились они.
   Старик-кударец выпустил свою отару из кутана и стал пасти своих овец. Он понял в чем дело и повеселел:
   — Единый бог дал их мне, и теперь надо их хорошо содержать, как он мне наказал. Нужно нанять чабанов, один я с ними не справлюсь.
   И он нанял столько чабанов, сколько ему нужно было. Он вывез туда свою семью, возвел там большие постройки и приглашал к себе в гости всех, кто только проходил мимо него:
   — Заверни! — говорил он каждому. — Буду тебе фусуном.
   Вот так он жил и сегодня живет еще.
   Как из всего этого мы ничего не видели, так да не посетят нас никакие напасти, никакие болезни!