Бурятская народная сказка

СЫН БЕДНЯКА И ЖЕСТОКИЙ ХАН

   Было это во владениях злого, жестокого, бессердечного хана.
   Жил в тех местах не старый еще бедняк с сыном. Хан его притеснял, заставлял работать даром, кормил впроголодь. Бедняк не мог придумать, как избавиться от кабалы. Однажды он собрался в лес и взял с собой сына. Шли они и разговаривали.
   — Соседи завидуют моему уму и ловкости, — говорил отец. — Я могу из сорочьего гнезда яйцо утащить — и сорока не заметит. А вот хана мне не провести…
   Сын показал отцу на дерево — на самой макушке было сорочье гнездо.
   — Попробуйте достаньте яйцо, чтобы сорока не увидела.
   Отец подошел к дереву, обхватил его ногами в унтах и полез. Сын усмехнулся, вытащил нож, быстро срезал с отцовских унтов подошвы. Отец достал из гнезда сорочье яйцо, спустился вниз и ахнул: унты-то оказались без подошв!
   — Ну и сын! — рассмеялся бедняк. — Ты, пожалуй, можешь хана перехитрить.
   Рассказал он соседям про ловкость сына, и пошла молва о том, что сын бедняка очень умный и хитрый.
   Скоро хан призвал ловкого паренька к себе во дворец.
   — Слышал я, — грозным голосом сказал хан, — что ты умен да хитер. Так ли это?
   — Так, светлейший хан, — смело ответил сын бедняка.
   — Ха-ха-ха! — раскатисто засмеялся хан. — Ха-ха-ха! Ты просто хвастун!
   От хохота жирное брюхо у хана колыхалось, щеки тряслись, а глаза были красные, злые.
   — Вот я тебя испытаю. Слушай: в домике, во дворе у меня, стоит ручная мельница. Сумеешь унести ее сегодня ночью, чтобы никто не видел, — твоя будет. Не сумеешь — голову с плеч сниму. Понял?
   — Понял, — спокойно ответил сын бедняка. — Попробую.
   Вечером хан спустил с цепей девяносто четыре злые собаки, приказал двум баторам (Батор — богатырь, герой) всю ночь беспрерывно вертеть ручную мельницу. Потом призвал придворного палача и велел ему наточить топор.
   — Ха-ха-ха! — смеялся хан, укладываясь спать. — Посмотрим, кто кого перехитрит!
   Ночью паренек пробрался на ханский двор, увидел собак, баторов и вернулся домой. Голыми руками мельницу не добудешь!
   Дома он набрал полный мешок костей, взял большую чашку саламата и снова пошел на ханский двор. Дал по косточке всем девяносто четырем собакам и, пока они дрались из-за костей, стал пробираться дальше. Чашку с саламатом поставил у дверей дома, где стояла ручная мельница, а сам спрятался.
   Вот один батор захотел выйти на улицу — отдохнуть. Он наказал второму, чтобы тот не отлучался от мельницы.
   — Вернусь — ты отдохнешь, — сказал он. Батор вышел во двор и увидел у дверей большую чашку саламата.
   — О добрый, заботливый хан-отец! — проговорил обрадованный батор. — Позаботился о нас, приготовил угощение!
   Он съел весь саламат, облизал чашку, вернулся к товарищу и все рассказал ему.
   — А мне ты оставил саламата? — спросил тот.
   — Нет, весь съел…
   Второй батор рассердился, стал ругаться, полез драться. Баторы сцепились, выкатились на улицу. Хитрому пареньку того и надо было. Пробрался он в дом, схватил мельницу и убежал.
   Когда рано утром хан пришел посмотреть, на месте ли мельница, баторы еще дрались.
   — Стойте! — властно крикнул хан. — В чем дело?
   — Да вот, — стал объяснять один батор, показывая на другого, — он съел весь саламат, который вы принесли…
   — Какой саламат? — заревел хан диким голосом. — Где мельница?
   А мельницы не было. Нечего делать, вернулся хан домой.
   Утром паренек пришел во дворец, принес ручную мельницу.
   — Хан-отец, вот ваша мельница, — насмешливо сказал он.
   — Ну, погоди же! — свирепо проговорил хан. — Я тебя проучу. Слушай: если сегодня ночью ты сумеешь увести с моего двора трех лучших иноходцев, они станут твоими. Если не уведешь, отрублю тебе голову. Понял?
   — Попробую, — поклонился хану сын бедняка. Вечером хан запер трех лучших иноходцев в амбар, поставил двух караульных. Позвал палача и велел ему наточить топор, а сам лег спать.
   Хитрый паренек надел ханский халат и ночью отправился к караульным.
   — Ну, что? — спросил он караульных хриплым ханским голосом. — Не приходил еще этот парень?
   — Нет, хан-отец, не приходил, — ответили те. — Будьте спокойны, он нас не проведет.
   — Глядите, он хитрый, — предупредил паренек. — Не прозевайте коней…
   Через некоторое время он пришел еще раз и принес караульным большую бутыль молочной водки.
   — Замерзли, наверно, давно стоите. Выпейте по чашечке — согреетесь.
   — Спасибо, хан-отец, за вашу заботу, — закланялись караульные, — очень холодно на улице.
   Паренек налил им по чашке, поставил бутыль у стены амбара и строго сказал:
   — Водка будет стоять вот здесь. Больше не пейте, захмелеете.
   Только он отошел, караульные налили себе еще по чашечке.
   Скоро паренек в ханском халате снова вернулся к амбару.
   — Не появлялся этот хитрец? — спросил он хриплым голосом. — Теперь уж, наверное, не придет. Побоялся. Разрешаю вам еще по одной чашке водки.
   — Да будет по-вашему, хан-отец! — весело отозвались караульные и быстро выпили по чашке водки.
   — Холодно станет — еще по одной можете, но не больше, — сказал паренек и ушел.
   Едва он скрылся в темноте, караульные бросились к бутыли. Напились здорово и завалились спать. Хитрый паренек подкрался к ним, вытащил ключ, отпер замок, вскочил на иноходца, двух других взял за поводья и ускакал домой.
   Утром хан пришел к амбару и остолбенел: амбар открыт, коней нет, пьяные караульные валяются на земле, возле стены.
   Рассвирепевший хан растолкал их и грозно спросил:
   — Где кони?
   Но караульные начали оправдываться, будто хан сам всю ночь поил их водкой. Махнул на них хан рукой и отправился во дворец. Придя во дворец, приказал он, чтобы к нему немедленно привели того хитрого парня.
   — Я такого бесчестия не потерплю! — гневно закричал на него хан. — Ты меня опозорить задумал? Ну, нет… Вот тебе еще одна задача: стащи сегодня ночью соболью шубу моей жены. Сумеешь — шуба твоя будет. Попадешься — голову отрублю, юрту спалю, последнего барана у твоего отца отберу.
   Паренек молча кивнул: ладно, мол, постараюсь.
   Вечером хан приказал жене надеть соболью шубу и ложиться спать в комнате на самом верхнем этаже дворца.
   — Да смотри, чтобы этот парень шубу с тебя не снял, — сердито предупредил хан жену. А сам сел у окна спальни с луком и стрелами наготове.
   Ночью парень подошел ко дворцу, все высмотрел, обдумал и отправился на кладбище. Выкопал из могилы покойника, которого в этот день похоронили, и притащил его к ханскому дворцу. Взвалил его себе на плечи, долез по стене до спальни, где спала ханша, и прислонил к окну так, будто живой человек в спальню заглядывает. Хан увидел, закричал от радости, натянул тетиву лука и выстрелил. Человек за окном взмахнул руками и полетел вниз. Наконец-то я от него избавился! — подумал довольный хан. — Нужно поскорее его закопать, пока опять что-нибудь не случилось. Разбудил хан слуг, вместе с ними поднял убитого и остался посмотреть, чтобы его получше закопали.
   А хитрый паренек, пока хан возился с покойником, пробрался во дворец, нарядился в ханский халат и в темноте разбудил ханшу.
   — Убил я вора, — сказал он хриплым голосом. — Теперь можно спокойно уснуть. Ты-то как спала, жена?
   Ханша заворочалась, завздыхала.
   — Ты что охаешь? — спросил паренек ханшу, ну точь-в-точь как сам хан бы спросил.
   — Жарко мне, ведь я в шубе лежу, чтобы тот хитрый ее не стащил.
   — Можешь раздеться. Больше опасаться нечего.
   Сняла ханша шубу и сразу уснула. Паренек схватил шубу — и в дверь.
   Только он ушел, явился хан. Разбудил жену, спросил:
   — Хорошо ли спала, жена?
   Ханша рассердилась:
   — Да ты что, в самом деле? Только что разбудил меня и спрашивал, а теперь снова спать не даешь.
   — Когда спрашивал? — удивился хан. — Я только что пришел.
   — Не обманывай! — закричала ханша. — Ты был и шубу велел снять.
   — Где шуба? — завопил хан, накидываясь на жену с кулаками. Но шуба исчезла.
   Рано утром во дворец явился хитрый паренек. На нем была нарядная соболья шуба. Он остановился на пороге.
   — Примите утренний привет, хан-отец, и вы, ханша-мать, — насмешливо проговорил он. — Как спалось, спокойная ли была ночь?
   Хан сжал кулаки и бросился к парню.
   — Уйди! — хрипло зарычал хан. — Голову с плеч снесу!
   А хитрого парня уже и след простыл.