СКАЗКА АРАКАНЦЕВ

Сказка народов Бирмы

ЛЯГУШКА И ПТИЧКА ХНАН-СОУ

   (Хнан-соу — славка-портниха (Cisticola Cisticola).)
    Это случилось давным-давно. Пошел как-то в Араканских горах сильный дождь. Такой ливень полил, что с гор понеслись целые потоки воды. Одна лягушка уцепилась за пальму, что неслась по течению, и плыла на ней. А на кусте таман (Тама́н — кустарникообразные заросли высокой травы, растущей по берегам водоемов; используется для покрытия крыш.) на берегу горного потока сидела маленькая птичка хнан-соу. Увидела она лягушку и спрашивает:
   — Друг лягушка! Ты откуда и куда?
   Лягушка задрала голову, посмотрела, откуда голос, и отвечает:
   — Я из города Ан (Город Ан — небольшой город на берегу короткой горной реки Ан.) домой возвращаюсь.
   — А что там слышно, какие новости?
   — Страшные, страшные новости! Через семь дней придет ураган с ливнем. Говорят, в низинах все таро (Та́ро — травянистое растение семейства ароидных (Colocasia antiquorum), возделываемое в тропиках и субтропиках.) смоет.
   Птичка хнан-соу ужасно разволновалась и спрашивает:
   — Верно, это очень опасно? А что же делать? Как спастись от урагана?
   — Это не так уж трудно. В городе так говорят: если ты маленький, то заберись к кому-нибудь большому в укромное местечко, там и пересидишь.
   Хнан-соу очень боялась урагана, вот и стала подыскивать себе кого-нибудь покрупнее, чтобы пересидеть ненастье, как советовала ей лягушка. Ей повезло: вскоре она увидела на сухой ветке большую птицу яун-йин (Яун-йин — большая птица с рогообразным наростом на клюве, калао, птица-носорог (Buceros bicornis).), которая мирно спала. Птичка хнан-соу потихоньку забралась ей в самое укромное место под хвостом и притаилась там. Большая птица крепко спала, налетавшись за день, и ничего не заметила.
   Хнан-соу не терпелось узнать, когда же налетит ураган с ливнем, и она то и дело высовывалась наружу. Наконец от этого в испуге проснулась большая птица. Перепугалась она так, что даже подпрыгнула со страха, и сухая ветка под ней обломилась.
   Треск ветки напугал обезьяну, которая лакомилась неподалеку плодами табыо (Табью́ — плоды пальмы, сходной с пальмой тхан (Diilenia indica L.).), и обезьяна уронила один плод. Тут уж поднялся такой шум, что птичка хнан-соу решила: наверняка земля раскололась. Плод табыо упал на курицу и разбил яйцо, которое бедная курица не успела еще снести. Курица рассердилась и со злости разрыла муравейник. Муравьи всполошились и искусали свинью, один из них укусил ее в самый сосок. Свинья обезумела от боли, понеслась на рисовое поле, что принадлежало князю, и все его вытоптала.
   Князь разгневался и велел изловить свинью. А когда он стал свинью допрашивать, она сказала:
   — У меня случалось несчастье; негодный муравей укусил меня в сосок. Чтобы попасть к великому и благородному князю и поведать о своем горе, я пошла и вытоптала княжеское поле.
   Князь выслушал свинью и велел поймать того муравья, что укусил свинью в сосок.
   — Ты зачем, — спросил князь, — укусил свинью в сосок?
   А муравей в ответ:
   — Слуга твой, о князь. Курица разрушила мой муравейник, вот я со зла и укусил свинью.
   Тогда князь приказал позвать курицу и стал ее расспрашивать, правду ли говорит муравей.
   — О благородный князь, — отвечала курица. — Это обезьяна ушибла меня плодом табью так, что у меня яйцо раскололось, то, что я не успела еще снести. С досады я и разрыла муравейник.
   Конца делу не было видно — теперь вина пала на обезьяну. Повелел князь отыскать ее и допросить.
   — Нижайше кланяюсь высокому князю, — начала обезьяна. — Я сидела на дереве табью и ела плоды, как вдруг птица яун-йин сломала ветку. Я испугалась и уронила плод на землю. Ненароком разбила у курицы яйцо. Но я этого не хотела.
   Так и после допроса обезьяны виновный не сыскался, тогда привели на княжеский суд большую птицу яун-йин. Стали ее спрашивать, как было дело.
   — Скажу всю правду, о благородный кпязь, — ни слова лжи не вымолвлю, — заторопилась большая птица. — Я сидела на дереве, на сухой ветке и мирно спала. А в это время птичка хнан-соу забралась ко мне под хвост и стала суетиться: то наружу высунется, то снова спрячется. Как почувствовала я это, пробудилась в страхе и подпрыгнула. Вот тут сухая ветка подо мной и обломилась сама, а ломать-то я ее и не думала.
   Так княжеский суд расследовал дело, выяснил случай за случаем, опрашивал свидетеля за свидетелем, а виновных никак не мог отыскать. И вот по приказу князя поймали птичку хнаи-соу, о которой говорила большая птица яун-йин.
   — Я к твоим услугам, великий господин, — сказала маленькая птичка. — Сидела я как-то раз на кусте таман, а мимо на пальме плыла лягушка из города Ан. Когда я спросила ее, какие новости в городе, лягушка сказала, что идет страшный ураган. Тут я испугалась и по совету лягушки забралась в укромное местечко к большой птице яун-йин. Там и затаилась, чтобы переждать ненастье, только иногда наружу выглядывала.
   Тогда князь велел призвать лягушку, чтобы судить ее. Когда стали допрашивать лягушку, она отпираться не стала и сказала:
   — А я просто решила подшутить над маленькой птичкой хнан-соу, вот и обманула ее.
   Разгневался князь: ведь из-за этой глупой шутки столько всяких бед произошло, и он тут же отдал приказ:
   — Чтобы впредь лягушке неповадно было обманывать, дать ей пятьдесят палочных ударов.
   Тут же слуга принес лозу и стал хлестать лягушку. Ударил раз — лягушка подпрыгнула. Ударил второй — подпрыгнула еще выше. И так с каждым ударом лягушка прыгала все выше и выше.
   С тех пор и стали говорить: «Чем больше лягушку бьешь — тем выше она прыгает».