Русские сказки Забайкалья, былички и бывальщина

Чудится в доме

У нас в одной деревне было. Тетка рассказывала про Дуньку и Акульку.
Шел один нищий по этой деревне, зашел к одной хозяйке. Она стирала, чё ли. Говорит:
Некогда мне тебя угощать.
Ну, он и пошел. Пошел да и сказал:
- Попомнишь меня.
С этого дня и началось чудиться. Акулька с Дунькой разговаривают друг с другом на печке и пакостят. То золы, то коровьего кала намешают в еду. Суп поставят в русскую печь, сами в поле уйдут, а Акулька с Дунькой намешают всякой дряни. Чай только скипятят да и пьют один. А масла раньше помногу сбивали, так его в баню поставили, они и там все обезобразили.
Так и мучились с ними. Дело к зиме стало. Ночью уйдут во двор, скот гоняют. Утром кони в мыле, пена изо рта, косы в гриве. А потом придут и разговаривают:
- Ты замерзла, Дунька?
- Да нет, а ты, Акулька? - А самих-то не видно. Мучились, мучились с ними. Потом кто-то научил попа позвать. Поп пришел, молитву читает. Народ в избе собрался. А Акулька с Дунькой пустили с печки в попа скалкой. Поп перепугался, народ тоже. Как давай все из избы! А Акулька с Дунькой ступеньки крылечка разобрали - все кубарем!
Сколько времени, может, с год так в доме было. Они и в другой дом укочевали, так Акулька с Дунькой тоже туда перешли. Давай отыскивать старичка, нашли в одной деревне. Говорят:
- Напоим, накормим, денег дадим, только давай, мол, дед, помогай убери.
Ну, и правда, напоили, накормили, денег много дали. Пошел он. Где-то из поленницы вытащил две куклы. Вот вам, говорит, Акулька с Дунькой.
Это тетка из той деревни нам рассказывала.

От нас-то близко она была, кикимора.

Где магазин, мы тамака жили. А кикимора - у Коли Сличенко через дорогу-то на огороде дом стоял - там получалась. Её цыгане пустили. У матери три девки было, одна-то еще счас живет в Ушумуне. Вот он на её и пустил. Цыган, китаец ли. Дак тут тоже диво!
Раньше подле печку-то ленивки были срублены, вот как диван, такой же ширины. А там выше-то опеть вот так полати настланы. Нас людно, ребят-то, было. Мы пришли слушать эту кикимору. Сидим тамака. А под нами мешок крестьянский лежал, тогда кули называли. Нас четверо сидело. Мы и не слыхали, как с-под нас мешок вылетел...
Сама-то, Ивановна:
- Где-ко мешок-то?
- А он где был?
- Под вами. - А мы и не слыхали, как она его из-под выбросила.
Приезжали с Заводу, партизаны приезжали. Не верили же, что за кикимора. К нам заедут, папка:
- Сходите, посмотрите.
Как-то узнавала, сколько чужих, сколько наших. Вот спросят:
- Сколько чужестранных, из чужой деревни-то здесь? - Стукнет - точно!
- А сколько наших? - То же само.
А дядя Вася, папкин-то свояк, чудной был:
- Но, ты бы хоть взыграла "краковяк" или "коробочку".
"Располным-полна коробочка..." - Выигрывала, стуком на половицах-то. Играт и все.
Откуль неизвестно, прилетит... Раз у них угли стояли студёны, для самовару. Дак она их нажевала адали, больше горсти, да средь полу-то как в народ резнет! Которых позвало сразу домой уходить - застегнет же!
У меня теща в гостях была. Теперь мама с папкой:
- Но, пойдемте, послушаем кикимору.
А Катя говорит:
- Вы идите, а я не пойду! Тогда папка мне:
- Ты тогда тоже оставайся. - Я остался, они пошли.
А у них там ботинки были связаны, старшей-то сестры. Никто не знал, где они и лежали. А кикимора имя раз! - Тёщу по голове. Не знаю, пошто.
Теперь с Тайны братка мой приезжал, папкиной сестры сын. Сидел на лавке - ногу ему отбросило.
- Ествоймать-то, чё-то, говорит, ногу-то у меня отбросило. - Другу положил, придавил этой ногой. Раз! - Опеть отбросило. Да это чё тако?
Вот ниоткуль взялся колубок пряжи. Раз! - к ему под ноги.
- Ты чё бросаться, ты чё кидаться? - Как займется натаранкивать - все говором говорит! Все только дрожит! Спросят:
- Кто тебя напустил, стукни. Китаец? - Нет.
- Кто? Кореец? - Нет.
- Цыган? - Нет.
- Русской? - Нет.
- Кто запустил? Не китаец, не кореец, а смесь? - Стукнет, давай щелкать. А мать-то у него русская была, он то ли от корейца, то ли от китайца.
А потом Кирика же Захарыча привозили с Ушумуну. Нельзя же жить. Хозяевам нет покою-то. Они говорят папке:
- Степан Нилыч, надо Кирика Захарыча звать. Поехали.
- О-о, в переднем углу в простенке у колоды в щели пошарьте-ка. Там ерничинка вот така большины подвязана, как куколка, это она фокусит.
Он откуда узнал?!
Возвращаются, забегают:
- Дядя Степа, Кирик Захарыч сказал, что в простенке в переднем углу у колоды в щеле куколка затолкана!
Папка:
- Но-ка пойдемте.
Мама не отпускат:
- Не ходи, там бы над тобой ково не наделала эта куколка!
Хватили - верно. Тамака.
А Кирик Захарыч имя сказал: найдешь, в ограде наклади костер, когда разгорится, её наотмашь бросить в костер.
Её нашли, огня наклали, раздухарилось, растопилось, он потом её взял в костер бросил, потом ниче не стало.

Это в двадцать шестом в двадцать седьмом ли году было.

Одна была за китайцем, а потом чё-то с китайцем разошлась - за корейца. А этот китаец и подшутил, да так, что весь народ ходил смотреть. Вот кикиморой звали.
Придем. Вот шлеп, шлеп в углу! Присогнесся - никого станет. Не слыхать. Потом заставят:
- Каку-нидь песню сыграй! - Она ту играт, только на этой половице - выводит все! Но народу наберется людно дак она потом из-за печки стала все выбрасывать. Кого-нибудь как пучкнет!
Один раз собралось людно, человек сорок.
Кикимора, пересчитай, сколь людей! " Она пересчитат: столь! Пересчитали:
Врешь!
Но раза три заставили пересчитать. Она: столь, а пересчитают - нет. А хватились - один парнишка лежал, Левка Криллов, на лавке, его не видали.
- Чужих сколь из району? - Столь раз стукнет. Сколь там нерусских, всяких - все расскажет!
У меня братища из Богдати, он там избачом был:
- Но, да вы ково врете-то! Выдумали! - Но тоже пошел. Пошли. Там посидели, а она ему мокрой тряпицей по морде! Откуда-то найдет! Тут уж боялись, самовар бы только не бросила. Он потом пришел (а меня не взяли), я спрашиваю:
- Но чё, как, братища?
- Паря, долбанула меня мокрой тряпицей по морде! У Якима, однако, табакерку-то из кармана зыкнула, вытащила. То вдруг скатерть со стола вместе с лампой пошла.
- Ой, кричат, держите скорей, а то упадет! То угли в жильцов летят, то каки-то черепки, то лук из парки выбрасыват. Вот чё!
А потом нашли. Наш Демид с кем-то. Были палочки и в них тряпичны лоскутки. Как куколки. Решили проверить. Бросили эту куколку во двор к кобыле. Потом пришли утром - кобыла-то в воде адали была! Мокра!
Счас в таких-то местах есть эти дивья, а у нас не слыхать.

Папоротников цвет

В Иванов день надо пройти в скалы, в лес, будет цветок огоньком цвести, если человек все выдюжит, пройдет через страхи все, то счастье ему выпадет. Человек, когда сорвет его, берет в правую руку и идет назад. А на пути ему будут черти разные встречаться, хватать цветок из рук будут - нужно не отдать его. А потом высушить и съесть лепестки.
Одна женщина съела лепестки и заходит в магазин, отмеряет материалов и уходит, и деньги не берут у нее (а потом её убили).
...Мы с мужем тоже ходили по цветок, но не смогли и пяти метров пройти: под ногами как закричат кошки! - их вроде нет, а крики слышатся. Не смогли и до Шилки дойти, домой вернулись...

Это было раньше (может, правильно, может, народ врал)...

Вот цветет капоротник. Он - в одну ночь. - И вот раньше говорили: ежли богатым стать надо, то иди, капоротник карауль.
Вот собирайся. Очерчивай круг и садись.
...Раньше читали евангелие, веруюшши (это все рассказы старинны). Он цветет каки-то минуты. Ежли ты этот цвет сорвал, то ты в любой магазин пойдешь, тебя никто не увидит.
...Вот приходят. Вот тебя начинают баграм колоть, чтобы ты ушел. Вот-вот рассветет. Как перед етим - дак тебе знику не дают:
- Уходи с нашего места, то мы тебя сожгем!
Кто баграм, кто палками тычут. Бьется, бьется, они его окружат - он соскакиват, убегат. Отскочил - и сразу спокойно стало.
Вот это было раньше.
И никому не удавалось. Никому, никому!..
Это все от старинки слухи-то остались.
Надо цветок сорвать, и должон ты его себе взять и уйти с ём. Идешь в любой момент - тебя не видят. В магазине что хошь, бери, тебя никто не увидит. Как цветка этого никто цвет не видывал, так и ты невидимый будишь...

Черти на вечеринке

Слыхал это от мамы.
Значит, вечерка была. Но, это все было раньше. Теперь девки пляшут. Приезжают мужики, ребяты. Тоже танцевать... Танцевали, танцевали...
...А старша сестра и младша сестра... Младша-то вышла из избы, манит старшу.
- Чё тако?
Вот эти-то мужчины приехали, ребяты-то - у них в роте огонь!
Верно! Стали примечать-то... Но и раньше каки-то еретики были... Вот. Теперь одну девушку гнали. Она бежала. Теперь её спрашивают: - Сколько кос есть?
(Она в баню забежала от них.)
- Я девушка, у меня коса. Теперь у петуха тоже коса... И коса - сено косить.
Они сразу повернули и убежали. Вот это мама рассказывала.
Раньше чудес много было, а счас их нет, потому что чё-где много народу, там много разговору. А где народу нет, и этого нет.